Амалия не сидит спокойно. Она постоянно вертится, норовит выхватить шланг и облить меня. А когда я теряю самообладание, она начинает ныть и скандалить.
– Боже… ну что мне делать с тобой, мелкая?!
– Утя!
– Что еще за утя?! – сажусь на мокрый пол и обхватываю голову руками. Вокруг раскиданы промасленные салфетки, испачканные краской, а ребенок все такой же измазанный.
– У-тя, – повторяет, указывая в сторону полки с салфетками.
– Хочешь еще? На, бери все! – сую ей в руку пачку. Но девочка сердится и кидает их мне в лицо. Сжимаю зубы. Роль заботливой нянечки не по мне. Я не подписывалась на такое. Вспоминаю маму. Как ревновала, когда узнала, что у меня будет сестра. Я всегда чувствовала себя лишней. Никому не нужной. А после появления Амалии все внимание и любовь, конечно же, достались ей. И сейчас она требует этого от меня.
– Я не знаю, что тебе нужно! – стучу кулаком по луже на полу. Наверное, после этого «купания» с потолка будет течь вода.
Громкий шлепок и радостный смех заставляют вздрогнуть и обернуться. Амалия, счастливо улыбаясь, сжимает в ладошках резиновую утку, упавшую с полки.
– Утя… – произношу едва слышно. Становится стыдно за свое поведение. Она совсем малышка, а я взрослая. Я сумею. Я справлюсь.
Врубаю душ на полную и затыкаю пробкой ванну. Быстро скидываю с себя грязные вещи и наливаю детскую пену.
– Подвинься, Малек. Будем отмываться вместе. Поможешь мне?
Ребенок расплывается в улыбке и берет салфетку, прижимая к моей щеке. Улыбаюсь ей в ответ. Спокойствие. У нас все получится.
3
Спустя часа полтора мы выходим из ванной усталые, но довольные. Тащу Амалию в детскую, но меня останавливает запах свежезаваренного кофе. Кажется, из кухни. Торможу и заглядываю туда, находя Владимира у новенькой плиты. Зрелище, конечно, не для слабонервных. Рукава белой рубашки закатаны, а он сам – сосредоточие тестостерона, в оболочке кофейного аромата, сносящего голову.
– Что ты делаешь?! Для этого есть кофемашина, – киваю в сторону навороченного аппарата. Вся техника и мебель блестит новизной. Но явно не для того, чтобы здесь хозяйничала Марго.
– Никакая машина не сварит такой кофе, какой делаю я.
– Да ну? – изгибаю бровь. – Ты профессиональный бариста?
– Почти…
Хмыкаю. В тех клубах, где отдыхаю я, таких не водится. Редкий… экземпляр.
– Как успехи? Вижу, не слишком хорошо.
– Где?! Я все оттерла!
– Здесь, – показывает на переносицу.
– Амалия чистая, – провожу пальцем по курносому носику.
Владимир поворачивается ко мне.
– Твой нос в краске. И веснушки.
– У меня нет веснушек, не ври.
– Черные. Сама посмотри, – подносит к моему лицу глянцевую поверхность турки. Увидев свое отражение, прыскаю. Но веселье проходит также внезапно. Чем это убрать?! Я же собиралась в клуб!
– Черт… Это навсегда теперь?!
Владимир