– Что? – Андрей замер на месте.
Значит, все-таки стыдно. Неужели и у него есть хоть остаток совести? Осадочек, как в химической реакции. Все выгорело, а на дно колбы осел белесый налет совести.
– Зачем тебе столько денег?
– Знаешь что, хватит. Больше нам говорить не о чем.
– А мне кажется, мы только начали, – усмехнулась я.
– Думаешь, тебе все можно? Все? – закричал Андрей.
Он схватил меня за плечи и начал трясти, как соломенную куклу. Это показалось мне таким смешным, что я хохотала все громче и громче, пока вдруг не случилось что-то, обжегшее меня огнем. Андрей, оказывается, дал мне пощечину.
– Что ты делаешь? – совершенно по-детски удивилась я. За все годы, что я его знала, это был первый случай. Значит, я его действительно довела. Неужели это возможно?
– Думаешь, мне были нужны твои деньги? Да я их ненавижу! Ненавижу! Мне никогда не нужны были деньги, и вообще, это все – не моя жизнь. Все должно было быть иначе, иначе, – пробормотал Андрей, осев на пуфик и закрыв лицо руками. Кажется, происшедшее его тоже поразило.
– Ты никогда меня не любил! – зачем-то сказала я.
Андрей оторвал руки от лица, внимательно посмотрел на меня, а потом встал и взял в руки сумку. Из нее торчал скомканный бежевый свитер из тонкой шерсти. Я привезла его из Берлина, он удивительно шел Андрею. И куда он его уносит?
– Думаешь, это самая главная новость? – неожиданно сказал Андрей и добавил: – Ты тоже, дорогая. Ты тоже.
– Ты врешь! – Я села на корточки возле гардероба в прихожей и заплакала. – Я всегда тебя любила. Пока могла, всегда. А теперь ненавижу.
– Значит, тебе будет гораздо лучше без меня, – закончил Андрей мысль и закрыл за собой дверь.
Я растирала слезы по щекам. Я совсем не была уверена в том, что мне будет лучше без него. Возможно, это правда. Во всяком случае, я больше люблю засыпать одна, чем вместе с Андреем. Но когда я думала о том, что сейчас он сядет в «Ниссан» и поедет к этой Манечке и их дочке, мне хотелось выть и лезть на стену. Что это могло означать? Получалось, что я ревную? Но можно ли ревновать того, кого ненавидишь?
В моей голове вопросов стало гораздо больше, чем ответов. Голова раскалывалась. Я села на диван в гостиной, укуталась в плед и принялась нажимать кнопки радиотелефона. Уже без «жучка». С Францией меня соединили только с пятого раза, когда я уже хотела швырнуть телефон об стену.
– Марк, от меня ушел муж, – сказала я, позорно хлюпая носом.
Марк был мне необходим. Кажется, он единственный, кто по-настоящему знал меня. Настолько, насколько вообще один человек может знать другого. Мы ведь закодированы так, что крек подобрать невозможно.
– Ушел? Сам? – удивленно переспросил Марк спокойным голосом. Его спокойствие всегда меня поражало.
– Ага! – кивнула я. – Практически.
– И давно? Судя по твоему голосу,