– Он же вроде Капитаном Америкой был? – ухмыляюсь, пытаясь рассмотреть цвет мурлыки.
– Я передумала. Мы же в России живем. У нас героев по-другому зовут. А Всесильный подходит. И супергероихе он понравится, точно. Мы же ее не бросим? Она показалась мне страшно грустной.
– Ей просто было больно, – морщусь, вспоминая толстуху, и снова гоню прочь от себя мысли о глазах чертовой бабы. Странное совпадение.
– А супергероев лечат астероидной пылью, я знаю. В больнице есть такая? – интересуется Маришка. Господи, откуда в ее маленькой головке столько космического мусора? Ей бы о куклах думать, нарядах всяких.
– Не вытирай нос рукавом, – дрянной из меня воспитатель, но все же. И отец дурной. Не оправдал я… Так чего хочу от маленькой девочки? – Я его отвезу к ветеринару. Завтра заберем. Лишаев нам не хватало и блох в доме. Мариш, у меня дела есть. Да и супергероиху надо навестить. Она же тебя спасла. А маленьким девочкам нечего собирать заразу по больницам. Детка, завтра утром я тебя заберу. И мы целый день будем вместе.
Я вдруг снова вспоминаю взгляд спасительницы и чувствую, что схожу с ума. Страх сверхъестественный, ничем не подтвержденный, выкручивает душу, как рваную тряпку. Мне кажется, что моя жизнь делает какой-то головокружительный кульбит. И к чему он меня приведет – неизвестно.
– Правда? Обещаешь? – недоверчиво спрашивает Маринка, вжимаясь в меня своим маленьким хрупким тельцем. Сердце заходится от жалости и чувства вины. Она уже не верит мне. И правильно делает.
– Обещаю, – выдыхаю я в растрепанную, курчавую, рыжую макушку. – Но сначала завезем кота в клинику. Твой Всесильный сейчас скорее Паршивый.
– Ура! – маленьким рыжим зайчонком подскакивает моя дочь, прощая мне все мои грехи сразу и безоговорочно.
Мать недовольна. Мы стоим на пороге, купленной мною, огромной квартиры, словно нищие побирушки. И даже я чувствую, что не хочу переступать порог этой лощеной, но абсолютно ледяной берлоги. Матушка любит стиль «Версаль». После получасового пребывания в золоченой красотище, у меня начинает сводить зубы. Маришка не похожая на себя, сидит на краешке плюшевого трона и боится шелохнуться. Может схватить ее в охапку и слинять, роняя лоферы?
– Макар, девчонка опять одета, как нищенка, – кривит губы маман. Интересно, как быстро она забыла, в чем ходила лет десять назад на работу в супермаркет. – Мари, спина должна быть ровной.
– Мама, ей всего пять, – тру подбородок, это высшая степень некомфортности. – Она не должна сидеть, словно проглотила аршин.
– Она должна делать то, что ей говорят старшие, –