Кеннеди вошла в мою комнату, наслаждаясь одним из вегетарианских буррито, которые я приготовила для дяди.
– Когда будешь украшать комнату? – спросила она и откусила от буррито еще один огромный кусок.
Хоть она и признавалась в своей любви к фастфуду, моя стряпня ей, похоже, тоже была по душе. – Мне нечем особенно украшать.
Я солгала. У меня сохранилось множество фотографий. Почти на всех были мы с мамой. Даже вспоминая об этом, я начинала плакать. Смогу ли я каждый день смотреть на ее улыбающееся лицо? Я прогнала эти мысли и завязала волосы в хвост.
– Я про постеры и тому подобное, а не про всякие дорогущие вазы. Сейчас это больше похоже на номер в гостинице, чем на твою комнату. Ты должна здесь обжиться.
– Я обжилась.
– Ага, ты до сих пор не разобрала коробки! – Она толкнула ногой одну из них. – Я распечатала несколько фотографий для тебя. Неудивительно, что ты редко улыбаешься. Я бы тоже загрустила, если бы читала «Джейн Эйр» и жила среди голых бежевых стен.
Я постаралась одарить ее самой лучезарной улыбкой, на которую у меня только хватило сил. Ведь мы обе знали, что мне было так тяжело улыбаться вовсе не из-за цвета стен в моей комнате и не из-за книги, которую я читала. И я просто обожала Кеннеди за то, что она не напоминала мне о маме. – Так ты готова? – спросила она.
– Да.
Кеннеди по-прежнему рассматривала мои коробки.
– Хочешь, я помогу тебе их разобрать, когда мы вернемся?
Сначала мне захотелось отказаться. Но потом я вспомнила, что сегодня вечер пятницы. А вечером в пятницу все нормальные подростки тусят со своими друзьями, так ведь?
Возможно, мне тоже стоило отвлечься хотя бы на несколько часов.
– Было бы здорово.
– Круто! – Она взяла меня под руку и повела из моей комнаты в коридор.
– И кстати, спасибо, что устроила меня на эту работу.
Кеннеди работала в компании, обслуживающей различные банкеты и вечера, и позвала меня к себе. Дядя говорил, что мне необязательно работать. Но я и так свалилась на него несколько недель назад как снег на голову. Не хотелось бы обременять его еще больше. Я решила, что буду помогать ему оплачивать жилье, и неважно, хотел он этого или нет.
– Не стоит благодарить меня. Это мало чем отличается от нашей учебы в школе. Ходишь с подносами и подаешь местной элите закуски, названия которых я не могу даже выговорить. К тому же, никаких чаевых. Но, честное слово, это лучше, чем быть официанткой. Работать в Нью-Йорке официанткой – это просто кошмар. Тут все идут в официанты: начинающие актеры, писатели и прочие. Текучка безумная! Я поработала в дюжине ресторанов, прежде чем устроилась сюда. Ненавижу чувствовать себя ненужной.
– Поверь мне, тебя нельзя назвать ненужной.
Я вот, к примеру, не знала, что бы я делала без Кеннеди.
Подруга взяла меня за руку, когда мы вышли на улицу. К вечеру сильно похолодало.