Однако тоталитарные проявления дали о себе знать в Европе и нельзя исключать их появления вновь. Такое предположение имеет право на существование, если учесть, что тоталитарные тенденции в прошлом веке стали своеобразной реакцией на реальный и особенно вербальный либеральный индивидуализм. Сторонники тоталитаризма отрицали плюралистическую массовую демократию во всех ее проявлениях. После Второй мировой войны подобный, хотя и несколько смягченный, тоталитаризм утвердился в странах Восточной Европы.
Нельзя рассматривать тоталитаризм с позиции внешних признаков, как это делали американские политологи З. Бжезинский и К. Фридрих[113]. Тоталитарные режимы Италии и Германии характеризуются диктаторским характером власти, господством партии над государством, презрением к праву, полицейским террором, националистической идеологией, откровенной воинственностью, расизмом. Однако, большинство указанных черт, за исключением расизма, характерны и для других режимов – Второй империи во Франции, режимов канцлера Бисмарка в Германии или генерала Франко в Испании. Однако эти диктатуры не ставили под вопрос либеральный принцип. Они даже стали фазой движения к западной современности, в то время как нацистский режим Германии и фашистский режим Италии преследовали иные цели, нежели авторитаризм.
Анализ социального генезиса тоталитарных проявлений также представляет интерес. Лев Троцкий[114] и Отто Бауэр[115] первыми указали на то, что фашизм и нацизм были массовыми движениями; в них выражался антагонизм средних классов и элит, их требования получения определенного политического статуса, их стремления самим прийти к власти в обществе в обход парламентских возможностей, где господствовали аристократы от нотаблей.
Вне всякого сомнения, и фашизм, и нацизм были антиолигархическими движениями. В длительной перспективе они отразили устремления средних слоев в условиях индустриализирующихся обществ. В краткосрочной перспективе они отражали опасения этих слоев в возможном союзе управляющих с рабочим классом за их счет на период экономического кризиса и социальных и культурных изменений.
Однако тоталитарная амбиция объединения общества не получает в таком подходе объяснения: в ней говорится больше о языке управляющих, чем о реальных попытках их поддержки. Утверждение тоталитаризма предполагает абсолютное разрушение не только моральной, но и материальной поддержки общества и индивидов перед лицом государства, в частности, на основе устранения частной собственности на средства производства и запрета всякой автономной экономической деятельности. Именно по такому