Тайный брат (сборник). Геннадий Прашкевич

Старик уже тогда выглядел старым, и уже тогда его звали Сиф, но прозвище Истязатель в те поры никому не было известно. Чтобы заработать такое прозвище, старик, наверное, немало поистязал живых тварей, добиваясь раскрытия великих тайн – как движутся, например, лапки, почему моргают глаза, зачем движения и поступки некоторых тварей как бы копируют человеческие и всякое тому подобное.

      Триболо.

      Истязатель.

      У старика, несомненно, есть помощники, но помощников Ганелон не боялся. Он решительно отверг помощь брата Одо и отправился на поиски гнезда еретиков один. Он знал, что справится, ибо знал, что бояться следует не людей, а злых чар. Потому и шептал про себя неустанно: «Фиат волюнтас туа… Да будет воля твоя… Ет не нос индукас… И не введи во искушение…»

      Воистину умирает Рим.

      Даже в квартале Борго так грязно, что ноги тонут в нечистотах.

      Ноги тонут в нечистотах и на подходе к Латеранскому дворцу. Как гигантская, оставленная моллюском раковина, гулкий, но пустой Рим никак не может вновь заполниться живой жизнью. Зато живая жизнь кипит на дорогах. Там неустанно взывает к будущим паладинам, неустанно поднимает новых святых странников неистовых пилигримов на великий подвиг святого креста все более и более крепнущий голос великого понтифика апостолика римского – новоизбранного папы Иннокентия III: «Очнитесь, верующие! Разве не пора спасти наследство нашего Господа, вернуть Святой римской церкви те места, которые сам Иисус Христос освятил своею земной жизнью?»

      Торопятся по пыльным дорогам взволнованные легаты папы, неустанно взывают к верующим: «Очнитесь, верующие! Кто здесь горестен и весь в бедах, тот будет в Святой земле радостен и богат! Очнитесь, добрые христиане! Прислушайтесь к странникам, вернувшимся с Востока. Жестоко попирается вера христианская в Святой земле. Там блага земные расхищены, там святым паломникам на каждом шагу грозит ужасная опасность. Многие истинные христиане до сих пор несправедливо томятся в плену, они гниют в мрачных сырых темницах, гибнут от жажды и голода, а подлые сарацины требуют за пленных христиан невиданные выкупы. Горят христианские монастыри, безвинно и безвременно гибнут благородные рыцари. А неверные, размахивая желтыми знаменами подлого Магомета, хозяйничают даже во внутренних областях Романии, всегда до того принадлежавших христианскому Константинополю.