В просторной комнате стоял диван, большой круглый обеденный стол, барная стойка, разделяющая кухню и гостиную, на второй этаж вела винтовая лестница. Я сел на диван и сложил руки на коленях, показывая, что не собираюсь делать резких движений. Лилит прошла на кухню и включила кофеварку.
– Выглядишь отвратительно, – повернулась она ко мне. – На втором этаже есть душ, полотенца лежат там же.
Сначала я не понял, что она от меня хотела, и продолжал сидеть на диване. Но она еще раз повторила про душ, и я стал подниматься на второй этаж. После того, как я сорвался на Ларри в кабинете, я плохо понимал, что делаю. Пропажа Оливии, смерть на аэродроме, избиение друга, а теперь то, что я иду в душ в доме полицейского, которая должна была упечь меня за решетку – уже ничего не казалось мне экстраординарным.
На стене вдоль лестницы висели фотографии, такие же как висят в каждом доме: дети, родители, любимые, школьный был и выпускной в институте. У Лилит были фотографии иного рода: в тире, с коллегами-полицейскими, на военной базе в полном обмундировании. Пара фотографий показались мне странными, слишком темными, лишь по очертаниям можно было догадаться, что она на охоте и стоит одной ногой на своей добыче. Не задерживаясь, я прошел мимо, нашел ванную комнату и быстро залез в душ.
Теплые струи смывали с меня пот, кровь и противное чувство вины. Задумываться над тем, что стало с Ларри не хотелось, я представлял его в больнице, под капельницами, среди пищащих аппаратов. Помочь не смогу, просить прощения смысла не имеет, такое не прощают, за такое только несут наказание. И это наказание ждало меня внизу, разогревая кофе.
Из душа я вышел обновленным, не так, как после прыжка с парашютом, осознания и перевороты в моей жизни уже произошли. Но я был готов ко всему, что последует за этим. Рубашка была безнадежно испорчена, вся порвана и в крови, не стал надевать и вышел в одних брюках.
Спустившись, я увидел Лилит, сидящую на крутящемся стуле за барной стойкой и потягивающей кофе из большой белой кружки. Я сел рядом и взял вторую кружку. Полицейский мундир был небрежно брошен на край стола, я отметил ее формы, просвечивающие через полупрозрачную футболку, под которой не было никакого белья. По шее стекали капельки пота. От нее исходил нежный аромат, распущенные волосы кудрями разметались по ее плечам. Минуту мы пили кофе молча, наблюдая как качается маятник Ньютона, отбивая такт ударами шаров.
– Все-таки зачем ты привезла меня сюда?
– Я хочу помочь тебе найти дочь, – не отрываясь от кружки, произнесла она.
– Ты проверяла, ее не существует.
– Но ты в это не веришь.
– Искать то, чего нет сложно. Да и ты не сможешь замять избиение, я все равно сяду.
– Я могу многое, ты даже не представляешь что.
Она отставила кружку и повернулась ко мне. Через секунду я схватил ее за волосы и притянул к себе, впившись поцелуем в ее губы. От них исходил аромат ванили и кофе, что заставляло впиваться все сильнее. Она не сопротивлялась, обхватила меня, проводя руками по голому, еще влажному телу. По спине побежали