– Мари, Альберт! Мы так рады вас видеть! – улыбаясь, произнесла моя мама, целуя обоих, а потом перевела взгляд на Джереми. – А кто этот молодой человек? Я не узнаю своего милого скромного племянника!
– Рад встрече, тётушка Элис, дядя Чарли, – обворожительно улыбнулся молодой мужчина. – Мы так давно не виделись. Я только вчера вернулся из Франции.
Папа обернулся и посмотрел наверх. Заметив нас, он улыбнулся, но ни слова не сказал о «сюрпризе» в моём лице. Но, к сожалению, за его взглядом проследила тётя.
– Амели! Какая приятная неожиданность! – воскликнула она прежде, чем я успела бы скрыться с глаз. – Когда ты приехала, дорогая?
Я мысленно прокляла её острое зрение, помешавший отсрочить «трогательный» момент нашей встречи. Правила хорошего тона требовали спуститься вниз, а не кричать с лестницы через всю гостиную. Но я бы предпочла второй вариант.
Спустившись, я подошла к отцу, затем всё же переборола неприязнь и легко поцеловала семью Браун. Я заметила удивление и оценивающий взгляд кузена, скользнувший по мне.
– Пару часов назад, – мило улыбнувшись тётушке, ответила я. – Хотела отметить Новый Год в кругу семьи.
– Правильное решение, моя милая, Новый Год – семейный праздник. Жаль, что ты не приехала на Рождество…
– Да… Мне тоже очень жаль.
Ты просто представить себе не можешь, насколько жаль, дорогая тётушка.
Мы прошли на кухню. Алекс крепко вцепился в мою руку, бросая взгляды исподлобья на тётю. Мы сели так, что я оказалась посередине между младшим братом и кузеном.
– Кажется, кого-то не хватает… – протянул дядя Альберт, оглядывая всех.
– Да, мама должна приехать с минуты на минуту, – ответил папа, бросив взгляд на меня. Услышав это, я облегченно вздохнула. В присутствии бабушки, Мари старалась не приставать ко мне с расспросами о личной жизни и тому подобном, ибо это почти всегда заканчивалось скандалом. Бабушка Эйлин ненавидит слушать чужие сплетни, а уж когда дело касалось меня – совсем себя не сдерживает. Как и следовало ожидать, услышав новость, тётушка недовольно поджала губы.
– Ну что ж… Джереми, расскажи, как ты жил во Франции? Ты ведь уехал, когда тебе едва исполнилось двадцать, – наливая чай в аккуратную белую чашку, мама поставила ее перед племянником и принялась за мою.
– Я