– Ты тогда сильно горевал.
– Да, верно. Но еще я пытался пьянством заглушить чувство вины.
– Вины за что? Ты ничего дурного не сделал.
– Да, понимаю… Я ничего дурного не сделал, а Фейт умерла от боли и страха.
Тут Олимпия поцеловала его. Сама не зная почему. Просто не могла вынести страдания, прозвучавшего в его голосе. И вздрогнула от неожиданности, потому что Брент внезапно обвил ее руками и прижал к себе. Она на миг растерялась, когда он коснулся языком ее губ, но тут же приоткрыла губы ему навстречу и прильнула к его груди. Волна жара накатила на нее, и Олимпия тотчас почувствовала слабость – как будто изо всех жил ей пустили кровь. Мысль о том, что она сейчас лишится чувств в объятиях Брента, словно какая-нибудь девочка-подросток, заставила ее встряхнуться и прийти в себя. Упершись руками в грудь, Олимпия осторожно отстранила графа.
Он тоже вдруг сообразил, что слишком уж явно дал понять, насколько Олимпия ему небезразлична. Брент отступил на шаг – собственная несдержанность ужасно смутила его. Однако, не заметив следов осуждения на ее лице, Брент немного успокоился. Более того, даже не подумал извиниться за то, что только что сделал. Потому что с радостью сделал бы это снова.
– Вот еще одна причина, по которой нам нельзя оставаться под одной крышей, – пробормотал граф.
– А, вот вы где!
Глянув через плечо, Олимпия увидела спешившего к ним Томаса. По его лицу стало понятно: мальчик прекрасно видел, чем они с Брентом занимались. Словно ничего особенного не случилось, она с улыбкой сказала:
– Да, мы вот тут. Я как раз собиралась послать за тобой, Томас.
Тут Брент схватил мальчика за руку и, потянув к двери, сообщил:
– Нам теперь есть где остановиться.
– О… Значит, мы тут не останемся и не попробуем, что приготовили Энид и Мэри? – проговорил Томас без всякого энтузиазма.
– Попробуем обязательно. Только сначала надо разместиться в нашем новом доме. Сейчас тайком проскользнем туда, а потом так же незаметно вернемся в Уоррен и пообедаем.
– Замечательно! Теперь я смогу видеться с Мэри когда захочу!
– Тогда пойдем быстрее. Заберем наши вещи и перенесем их.
– Я пришлю к вам Мэри и Энид. Хочу быть уверена, что постели у вас застелены и есть все необходимое, – сказала Олимпия и тут же ушла.
Когда за ней закрылась дверь, Томас нахмурился и принялся пристально разглядывать графа.
– Тебе не нравится, что мы расположимся в другом доме? Предпочитаешь остаться здесь? – спросил Брент.
– Я предпочитаю, чтобы вы не заводили шашни с ее светлостью, – заявил Томас. – Может, я всего-навсего мальчишка, но прекрасно все вижу, милорд.
– Ну