Я не знала, что на это ответить.
– Планы на вечер?
Марго скручивает сигарету, облизывает кончиком языка край бумажки, складывает ее и кладет себе за ухо.
Она уже несколько раз пыталась навязаться мне в подруги, как будто поставила себе такую задачу и теперь хочет этого добиться. Но я не мешаю рабочие отношения с личными симпатиями. Если коллеги становятся слишком близки друг другу, неизбежно возникают ошибки. В операционной нельзя расслабляться. Гораздо лучше, если все настороже.
Я надеваю куртку, которую достала из шкафчика.
– Особенно никаких. Мой брат завтра повезет моего сына и свою дочь в Корнуолл на пасхальные каникулы, так что хочу провести вечер с сыном перед его отъездом.
Она прекрасно знает, что за жизнь у медицинского работника в Англии, и не спрашивает, почему я не еду с ними. По крайней мере за это я могу быть ей благодарна.
– Как он, справляется?
Моя рука, застегивающая молнию на куртке, замирает на полпути.
– Что, простите?
Глаза у нее расширяются оттого, каким резким внезапно стал мой тон. Я достаю сумку из шкафчика и с силой захлопываю дверцу.
– Это личное, – отрубаю я и иду к двери. – До завтра.
– Ну да, – грубо отвечает она и произносит себе под нос: – Сучка.
Я задерживаюсь у двери, чувствуя, что на языке скопилась уйма непроговоренных слов, а потом закрываю ее за собой с мягким щелчком.
У своей машины я замираю.
В искаженном отражении в стекле мое лицо напоминает череп: темные, с залегшими тенями глазницы; острые скулы и выпирающий подбородок.
Ну и кому ты теперь будешь нужна?
Я забираюсь в машину и бросаю сумку на пассажирское сиденье. Мотор заводится с утомленным ворчанием, и из вентилятора вырывается еле теплый воздух, отгоняя туманную дымку, которой покрыто лобовое стекло. Я откидываюсь на сиденье и закрываю глаза.
Зак уже, наверное, поужинал и растянулся на диване перед телевизором, а Пола убирает кухню и делает другие дела, которые возникают по ходу. Если бы раньше, когда мы жили в Лондоне, кто-то из соседей предложил бы забрать Зака из школы и сложить посуду в посудомойку, я бы закрыла дверь у него перед носом и накинула бы цепочку. Удивительно, какие чудеса творят несколько километров расстояния и полное отчаяние.
Я сижу впервые за шесть часов и чувствую каждый сустав. При мысли о том, что надо еще погулять с собакой, прихожу в ужас, но потом вспоминаю мордочку Мишки, и у меня сжимается сердце. Зак всегда мечтал иметь собаку, и, купив ее, я надеялась, что мое отсутствие будет менее заметным. Это просто добавило еще одно имя в список тех, чье доверие я обманула.
Я думаю о своем изможденном лице в отражении на стекле и опускаю козырек, чтобы получше его рассмотреть. Лицо под тонким слоем косметики кажется бледным и измученным, вокруг глаз залегли темные тени. Белки глаз порозовели, а губы, наоборот, совершенно бесцветные. Я натягиваю кожу кончиками пальцев, чтобы повернуть