Тем временем близилась та самая контрольная по английскому, решающая в этой четверти. Каждая такая контрольная была определённым пропуском в следующую четверть, поэтому вызывала страх у всех, даже у Коляна. Я английский знал неплохо, но и мне всё равно становилось не по себе при мысли о проверке знаний. Тем более мы с Сашей шли против англичанки, не терпящей бунта. Я был уверен, что она захочет нам отомстить, ведь никаких санкций за мою выходку так и не было. Саня думал, что она просто строит планы мести, поэтому надо быть начеку.
Саше нужна была пятёрка по английскому, чтобы его оставили в школе. У него уже было несколько троек по этому предмету и исправить он уже не мог. Из-за этого онв очень переживал. Мне тоже было страшно, но я утешал друга и всячески его подбадривал.
Иногда я ловил себя на мысли, что Саня, несмотря на своё обаяние, был немного странноватый. Я не мог толком объяснить, почему, но было в нём что-то, вызывающее недоумение и даже страх. Он ничем не отличался от остальных ребят, у него не было рогов и копыт, и даже нельзя было сразу понять, что он из детского дома. В «Городе Солнца» он расцвёл, ушла болезненная худоба, да и выглядел он теперь как любой мальчишка из нашей школы.
Но я всё равно что-то ощущал, но не понимал, что именно. Особенно хорошо это чувствовалось по ночам, когда около его кровати будто скапливалась тьма, хотя на небе в это время была луна, хорошо освящающая нашу комнату. И только угол Бессонова всегда был будто бы покрыт сумраком. Я был атеистом, поэтому ни в Бога, ни в Сатану не верил. Саня рассказал, что в детстве страдал лунатизмом, и весело повествовал о своих приключениях. Но я довольно-таки живо представлял всё то, что рассказывал Саша, и мне становилось не до смеха. Например, он говорил, что как-то в детском доме ходил по подоконнику, и только разбуженная нянька могла его оттуда снять. Или как он пришёл в комнату к директору, сел рядом с ней и смотрел, пока та не проснулась. У нас в комнате он такого не вытворял, но я понимал, что спросонок бы сильно испугался, если бы обнаружил своего друга сидящим рядом с кроватью и тяжело смотрящим на меня пустыми глазами. Иногда я только слышал, как Саша говорил во сне.
Был один случай, который я старался не вспоминать, чтобы окончательно не впасть в паранойю. Это было в полнолуние, в конце сентября, когда мы только-только начали нашу дружбу. В ту ночь я плохо спал, меня преследовали кошмары. Всё время казалось, что я заперт в какой-то комнате, её затапливает, а я не могу выбраться. Сон был настолько яркий, что я чувствовал холодную воду, доходящую мне почти до колен. С появлением Бессонова в моей жизни сны вообще стали настолько реалистичными, что я будто бы начал жить в двух разных мирах: дневном и ночном. Раньше у меня такого никогда не было.
Поэтому, когда я очнулся, то долго не мог понять, где я вообще нахожусь. Потом вспомнил, что я в спальне мальчиков школы «Город Солнца». Но это осознание пришло в голову далеко не сразу, будто нужно было вспомнить, кто я. Лунный свет заливал нашу комнату, и я, как это делал всегда, повернул голову, чтобы посмотреть на Саню.
Вначале