На пляже такое чувство, что ничего не поменялось. Пока я ходила в отель и кушала, тут всё те же, всё там же. Около перевёрнутых лодок, в тени, сидят дети, что бегали поутру и кушают. Рис с чем-то. С чем – толком не разглядеть. Сидят, подвернув ножки, и очень-очень сосредоточенно работают правой рукой, собирая еду щепотками. Не роняют ни крошки. Голодные. Тощенькие. Сразу вспоминаются наши привереды, которым почти всё «фу», кроме конфет.
У воды прежнее веселье и оживление. Даже оживлённей стало. Увидев меня, некоторые индийцы устремляются навстречу и просят сфотографироваться вместе. Так, это что-то новенькое! В шоке таращусь на них, но соглашаюсь. Извиняюсь за выражение, но счастья у них при этом полные штаны! Когда остальные заметили, что первопроходцам я не отказала и фотографируюсь, ко мне устремились остальные. Такле чувство, что весь пляж. Как говорится, понеслась душа в рай. Я натурально чувствую себя обезьянкой для селфи, до воды дойти не могу. А индийцы каждый раз так искренно радуются – это что-то. Сфотографироваться хотят все. Женщины даже больше, чем мужчины. А для меня это ещё один шанс рассматривать их в близи. Широкие смуглые лица, тёмно-карие глаза, чувство, что даже кожа у них другая на ощупь. Одеты в сари, замотанные на разный манер. Некоторые в сальвар камизы. На шеях мангалсутры (это брачное ожерелье, как у нас кольцо), синдур в проборе… То, что я раньше видела только в кино, теперь воочию перед глазами. Потрясающе! Индия во всей красе. Другой мир подошёл так близко, что его можно потрогать, причём буквально. На прощанье все пожимают руку. Правую. Я помню об этом правиле, и левую даже не протягиваю. Руку мне жмут настолько осторожно (и мужчины, и женщины), будто я хрустальная. Едва дотрагиваясь.
Снова иду по пляжу, чтобы оказаться подальше от толпы. Опять селфи. Ещё селфи. На этот раз чернокожие мальчики. Знакомлюсь с одним: Хамид. Он суданец. Высокий, красивый, стройный, офигительный пресс, такая мужская-мужская фигура, очаровательная улыбка. Жаль, но говорит лишь по-английски, а я его понимаю ещё меньше, чем хинди. Всё время повторяет мне: «beautiful». (Ну, что это значит, я помню). С ним тоже селфи. Обнимает за плечи очень бережно, начинает вести себя так, словно он мой уже состоявшийся бойфренд. Опекает, своей фигурой мужской от других представителей сильного пола загораживает. Мне прикольно. Общаемся больше жестами, чем словами, плюс ломаный англо-хинди. Хамид по-русски ни словечка. Пытается по-французски