– Нет еще, нарядов не давал пока. У директора совещание, как кончится – придет.
– Ну, давай проверим тогда, – Петр Васильич взобрался по ступенькам, посмотрел на манометры, проверил уровень воды и масла, приоткрыл заслонку топки. Пыхнуло жаром. Вроде все в порядке. Паровозик у него был маленький, маневровый, на трех осях. На нем было легко крутиться по кривым заводским путям, брал он немного вагонов, но, иной раз мог и составчик вытянуть на Пермь первую. Там уже железнодорожники собирали его вагоны в большой состав.
– Ну, Андрейка, давай помолимся, да и с Богом выведем из депо машинку … Жарко, что тут пыхтеть нам.
– Васильич, вот чо ты все время – помолимся, с богом… Нету бога! Попов пересажали – они же враги советского народа. Церкви закрыли. Был бы бог, так что, он бы позволит его храмы ломать? А? То-то, Васильич. Нету никакого бога. Я, как комсомолец, тебе это точно говорю.
Петр Васильич хмыкнул в усы.
– Будя тебе, Андрейка. Так уж и нету?
– Васильич, не доводи меня. Меня уже на комсомольском собрании песочили за тебя. Ты как вагон цепляешь – все время крестишься. Ты эти замашки дореволюционные бросил бы уже. А то не дай бог, лишат премии и меня тоже.
– Вот, и ты Господа-то упомянул, правда, всуе, – опять хмыкнул в усы Петр Васильч.
– Да черт попутал, блин. К слову пришлось. Мамка тоже вон крестится, от нее и пошло…
– А ты крещеный, Андрейка?
– Ну да. Мамка крестила по рождению. Но крест не ношу и не буду. Без толку. Циолковский в космос ракету запустит скоро, а летчики давно летают и никакого бога не видали до сих пор.
– Так они низенько летают.
– Васильч, нету, и точка!
– А бесы есть?
– Какие еще бесы?
– А вот в тебе щас бес сидит и языком твоим водит, Андрей, – расхохотался Петр Васильич и дал малый ход. Паровоз провернул колеса, дернулся и медленно выкатился из депо.
Пар из цилиндров окутал кабину. Васильич дернул тормоз и спустился на землю.
– Так нет бога-то, гришь? Не читать молитву перед сменой?
– Нет конечно… Убедил тя я?
– Ну, нет, так нет. Давай-ка, подвинь его еще на пяток метров, а то вроде масло подкапывает, посмотрю.
Андрей снял с тормоза, дал пар, и паровоз вновь тронулся, выпустив громадную струю пара под колеса.
– Чо это, Васильич? Блин, давление падает!
С правого цилиндра с грохотом выстрелил предохранительный клапан и, зловеще свистя, скрылся за забором депо. Струя пара повалила еще сильнее, рыча и захлебываясь, как раненый медведь.
– Вентиль закрой, дурило. Клапан сорвало, – Петр Васильич спокойно поднялся по лесенке в кабину.
– К-какой вентиль?! – с истерикой орал кочегар.
– Вот этот, – Петр Васильич уже заворачивал вентиль, и пар внизу спал, стало относительно тихо.
– Я его не проверил, Васильич… сука.
– Не в этом дело, Андрейка… Крестным знамением я себя