Есаул размахнулся и от души врезал по черной балаклаве. И тут же пожалел об этом – бандюга подставил под удар лоб, у Николы заныли разбитые костяшки кулака. Ведь знал же, старый дурак, что в драке лучше бить открытой ладонью. Ну ладно!
Локтями Никола ударил по бедрам бандита, тот расцепил ноги, и Дорофеев тут же вскочил. Черный сбил его подсечкой и уселся сверху, пытаясь задушить. Бедное горло саднило дико, сил терпеть не было.
Краем глаза Никола увидел, как из «уазика» выскочил Данила – в одних трусах и с автоматом наперевес. С перепугу и недосыпу хорунжий лупанул длинной очередью – и, разумеется, промазал. За спиной у него нарисовался еще один черный – схватил Данилу пятерней за глаза, запрокинул голову и полоснул по горлу.
Данила упал и даже не захрипел.
Никола напрягся из последних сил, сопротивляясь удушению – сейчас должен был проснуться весь лагерь, но никакого движения вокруг не наблюдалось.
«Оглохли они, что ли», – угасающим сознанием удивился Никола – и тут до него дошла страшная правда: некому было просыпаться.
Загадочные люди в черном перерезали всех.
«Двое в черном, – пронеслось в голове у Дорофеева, – листонош тоже было двое! Неужели это…»
Лишенный кислорода мозг наконец-то отключился, и есаул казачьего войска Никола Дорофеев умер. Поэтому он не узнал, что к нападавшим присоединился третий человек в черном, чье лицо скрывалось за искусно выкованной серебряной маской.
В гареме хана Арслана Гирея Второго после полуночи наступала тишина. Укладывались спать даже самые непоседливые наложницы, понукаемые старшими женами, разбредались по кельям евнухи, прекращал бренчать на гитаре невольник-музыкант, возвращался в свои покои сказитель по прозвищу Телевизор. И даже охрана, грозные янычары, начинали потихоньку кемарить на постах – спокон веков дежурить в гареме означало для янычар хорошенько выспаться на работе, потому что ну кому в здравом уме и трезвой памяти придет в голову нападать на гарем?
Никаких государственных секретов жены и наложницы хана не знали, сам хан здесь бывал редко – все дела, дела, все некогда, а когда есть время, проще вызвать кого-то к себе в покои, чем приходить в курятник лично и выслушивать кудахтанье почти сотни сексуально неудовлетворенных цыпочек. В общем, с точки зрения захватчика, буде таковой отыщется, гарем был не целью, а добычей.
Вот и дремали янычары, поставив автоматы на предохранители и спрятав традиционные ятаганы в ножны.
Спали наложницы вповалку – отдельных спальных мест младшему обслуживающему персоналу не полагалось, один общий матрас на десять-пятнадцать человек. На время сна были забыты дневные