Когда проходил мимо зала игровых автоматов «Captain F.» – подвыпившая компания на крыльце притихла, но цепляться не стала, и я спокойно свернул во дворы. Там уже никаких темных подворотен не было и в помине: светили фонари, катались с залитой снежной горки дети, стоял у ворот госпиталя фургон с эмблемой отряда самообороны Лиги – нарисованным через трафарет комаром. Образцово-показательный квартал, да и только.
В самом лечебном заведении две крепкого сложения девушки-охранницы в одинаковых кустарных бронежилетах, с деревянными жезлами и пистолетными кобурами на ремнях форменных брюк оглядели меня с головы до ног, не сочли достойным внимания и вернулись к прерванному разговору.
Подходить к регистратуре я не стал, снял шапку, расстегнул куртку и уселся на скамью с обшивкой из дерматина, пестревшей многочисленными ножевыми разрезами. Только посмотрел на часы – и сразу из служебного коридора появилась светловолосая девушка лет тридцати в длинной беличьей шубе с капюшоном, теплых сапогах и меховой шапке.
– Ты пунктуален, – поцеловала она меня в щеку.
– Точно не хочешь никуда сходить? – спросил я, распахнув дверь.
– Не хочу, – подтвердила Ирина. – Пойдем ко мне! Я курицу приготовлю.
– Пойдем.
И мы пошли. Поужинали и занялись тем, чем обычно занимаются на свиданиях взрослые люди, не обремененные моральными обязательствами перед третьими лицами.
Легли спать? Именно. В итоге мы действительно легли спать.
Коля Клондайк. Чуть раньше чем за год до событий
– Вот так, давай, уже лучше. – Я почувствовал чью-то руку у себя на лице.
Кто-то похлопывал меня по щеке, словно настойчиво требуя проснуться.
Полное онемение всего тела. Боли нет, но и не чувствую ничего. Во рту какой-то странный привкус, словно смесь свинца и хвои.
На чем-то мягком лежу вроде как.
Открыть глаза? А почему бы и нет?
Открыл.
Платон, Дмитрий и еще какой-то парень, худой, с редкой бородкой, длинные волосы убраны в хвост. На нем свитер, толстый, с воротником под подбородок… и еще пальцы худые, длинные, как у пианиста, в пальцах какой-то флакон с золотистой жидкостью.
У Дмитрия вид неуверенный и перепуганный. «Дружественный огонь»?
Попробовал глубоко вздохнуть – получилось. Нормально, без особой даже боли.
– На, дыши еще, – сказал худой, сунув флакон под самый нос. – У тебя там крови в легких литра два еще, надо дочистить.
Флакончиком? Ну-ну. Но вообще я этих двух литров как-то не ощущаю. Слабый – да, немного болит в самой середине грудины, но дышу, не хлюпаю.
– Да нормально вроде, – прохрипел я, или скорее даже прокаркал.
Платон