Танюша отправилась в Солитюд поздно вечером после концерта. Она артистически изобразила головную боль и ушла спать пораньше. Под одеяло она уложила куклу, скрученную из ненужных вещей, а велосипед заранее вывела и спрятала у ворот дачи, в сиреневом кусте. Дорогу она знала – по этой дороге Сальтерн как-то провез ее вместе с Селецкой и прочими дамами.
Ехать было страшновато, однако мысль о том, что прямо сейчас, сию секунду, совершается подвиг во имя полета, бодрила Танюшу. Она в мечтах видела себя стоящей на крыле «фармана» в изящном коротком жакете и элегантных шароварах, заправленных в парижские высокие ботинки. Цвет ботинок был главной заботой – сшить лиловую одежду несложно, а поди добудь обувь такого же оттенка. Планируя путешествие в Париж за туалетами авиатриссы, Танюша бодро крутила педали и чуть не проскочила мимо ипподрома. Она не сразу поняла, что забор, чуть ли не вплотную подступавший к рельсам, – именно тот, который ей нужен.
Сойдя с велосипеда и ведя его за руль, девушка пошла вдоль забора, понимая, что там, где лошади, непременно крутятся мальчишки, а где мальчишки – там и дырки в заборах. Она принюхивалась, пытаясь определить, где конюшни. В конце концов Танюша набрела на прямую дорогу – слева она уходил к железнодорожному переезду, справа вела вдоль забора. Пожалуй, дальше идти не стоило – вряд ли мальчишки стали ковырять забор там, где постоянно проезжают телеги и проходят люди. Танюша выключила велосипедный фонарик, прислонила сам велосипед к забору и стала изучать все доски поочередно – которая держится крепко, а которая – лишь на верхнем гвозде. При этом она внимательно прислушивалась – что там, на ипподроме, делается, не зазвучат ли голоса.
Но опасные звуки донеслись как раз со стороны дороги.
Со стороны Зассенхофа к ипподрому двигался автомобиль. Он остановился в полусотне шагов от Танюши, с перепугу присевшей на корточки. Оказалось, что она, исследуя местность, буквально десяти шагов не дошла до ворот. Это были не те ворота, через которые попадала к трибуне публика, приехавшая поездом в Солитюд, а противоположные, для служебных надобностей.
Шофер подал знак клаксоном – два отрывистых гудка. Автомобиль ждали – ворота отворил изнутри кто-то незримый, и автомобиль въехал на территорию ипподрома. Там его фары погасли. Ворота остались открыты.
Такую возможность нельзя было упускать! Танюша схватилась за велосипедный руль и бегом влетела в ворота. Сразу повернув вправо, она пробежала еще немного вдоль забора и оказалась возле дощатой стены, то ли сарая, то ли еще какой необходимой в этом заведении постройки. Это была невероятная удача, и Танюша, мало беспокоясь, что за автомобиль такой и за каким бесом притащился он среди ночи на ипподром, пошла искать себе пристанище.
Ворота большого сенного сарая были открыты. Еще не настала пора сенокоса, тем более – время, когда копны высохшего на стожарах сена свозят в сараи или хоть под навесы. Прошлогоднего