Ничего не понимающего Лукова вытаскивают из строя и ведут в здание. За его спиной гремят выстрелы. Он вздрагивает и втягивает голову в плечи. И следом после паузы ещё несколько одиночных выстрелов, которыми добивают раненных…
Глава 3
Покойная матушка любила рассказывать ему в детстве, как однажды повезла его в дальний монастырь – показать старцу, о котором ходила молва, что он святой. Немного переговорив с мальчиком, старик заявил, что отрока ждёт беспокойная, но интересная жизнь, и что вместо одного ангела-хранителя, как у обычных людей, у него их аж целых одинадцать. У Одиссея и в самом деле было такое чувство, словно невидимые крылатые заступники в последний момент подхватили его и отнесли подальше от щербатой, избитой пулями кирпичной стены.
Впрочем, как говорят мудрые люди: «у Бога нет иных рук, кроме человеческих». Правда чекист, которому Одиссей был обязан отсрочкой смертного приговора, абсолютно не походил на ангельское существо, скорее наоборот – как и большинство его сослуживцев, он был облачён в чёрную, поскрипывающую при ходьбе кожу. Он него несло табачищем и сапожной ваксой. По пути спаситель не обмолвился с Луковым ни единым словом. Поглядывал недружелюбно, впрочем и без откровенной вражды. Скорее всего ему было всё равно, он просто выполнял чей-то приказ.
Провожатый вёл молодого человека за собой в недра ЧК. Они долго шли длинными коридорами, где звук шагов разносился гулким эхом. Поднимались по лестницам. Снова шли коридорами. Пока не оказались перед дверью, на которой был закреплён яркий плакат. Из-за двери доносились оживлённые голоса. Но стоило Лукову и сопровождающему его чекисту войти в прокуренную комнату, как все разговоры прекратились. Новичка с интересом рассматривали. От волнения и плавающего в комнате густого табачного дыма у Одиссея начали слезиться глаза и першить в горле.
– Вот, возьмите, – один из обитателей кабинета протянул Лукову отобранный у него при аресте драгоценный футляр с очками из черепашьего панциря.
Одиссей почувствовал прилив радостного волнения – уже во второй раз за последние полчаса – сперва ему вернули, пусть даже ненадолго, почти отобранную жизнь, теперь вот возвращали полноту красок окружающего мира!
Луков с любопытством огляделся. Просторное помещение, напоминающее аспирантскую комнату в университете, было обставлено с деловой практичностью канцелярского учреждения. Тут стояло пять или шесть столов и несколько американское бюро. Народу же толпилось гораздо больше, чем имелось столов. Стены обклеены прокламациями, воззваниями и эмблемами советской республики. И всюду вперемешку с кипами бумаг, папками и письменными приборами лежали револьверы, пачки с патронами.
В комнате стоял густой чад от накуренного табака. Маленькая открытая форточка была не в силах