– Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь конкурировать с вами. Наоборот – мы союзники, у нас одна цель. Но бывает, один замечает то, что случайно выпадает из поля зрения другого. Чем больше глаз, тем лучше. Если мне вдруг удастся обнаружить что-либо существенное, сразу же сообщу.
– Только действуйте осторожней, – посоветовал Дмитрий Андреевич. – Сейчас пошел такой безбашенный криминал, что дальше некуда.
– Днем вы сказали, что встречаетесь с людьми, с которыми мой сын общался в последний день жизни. Это те, кто приходил к нему на прием?
– Кто звонил ему по телефону. Все звонки в прокуратуру записываются, у нас есть определитель номеров. Вот я и поговорил с теми, кто ему звонил. Пока уцепиться не за что, все очень безобидно.
О том, какие улики удалось обнаружить оперативникам на месте преступления, Павел Игнатьевич даже спрашивать не стал. Следователь же ясно дал понять, что никаких следов нет.
Поливанова и расстраивала нерасторопность следственной бригады, и в то же время язык не поворачивался осуждать сыщиков. Ведь они ведут единоборство с прячущимся соперником, который к тому же всегда имеет, порой значительную, временную фору. Преступники стараются действовать втихую, применяют всяческие хитрости, лишь бы оперативники не напали на их след. У них существует целая наука маскировки. Странно, что эти еще действовали достаточно прямолинейно. Заманили Юрия в ловушку и убили. В том, что сын попал в ловушку, можно не сомневаться. Иначе нечего ему было делать вечером на пустынной окраине поселка Ноготково. Причем поехал он туда, скорей всего, неожиданно. Может, хоть кому-то из сотрудников о чем-то проговорился.
– Семнадцатого числа вечером кто у вас дежурил? – спросил Павел Игнатьевич стоявшего на выходе охранника.
– Семнадцатого? – переспросил тот. – В понедельник? Ну и я здесь был в ту смену.
– Вы случайно не помните, Юрий Поливанов, это мой сын, один выходил из прокуратуры или вместе с кем-то?
Охранник с извиняющимся видом покачал головой:
– Совершенно не помню. Такая мелочь редко запоминается. Вроде один. Но не поручусь. Если бы заранее знать…
– Вас, кстати, уже спрашивали об этом?
– Нет, вы первый.
Понятно, следствие не может заниматься сбором столь мелких подробностей. Там в первую очередь интересуются глобальными вещами. Может, он и сумеет им помочь, если попытается пройти по следам сына. Следователи в спешке могут пропустить какие-то детали. Те же, глядишь, помогут расставить все по своим местам. Такие случаи встречаются сплошь да рядом. Самому вице-мэру не с руки ходить, как филеру, по прокуратуре и спрашивать, кто последним видел Юрия, нужно попросить кого-то из здешних сотрудников. Кроме Селихова у Павла Игнатьевича тут есть одна знакомая – Кристина Лазаревская, помощник прокурора. Не хотелось к ней обращаться, да, видимо, придется.
Кристина была близкой приятельницей Юрия. Оба прекрасно знали