Но еще больше Меркулова раздражало, когда он видел в прежние времена какую-нибудь обязательно «развратную» девицу в сопровождении Турецкого. Вот тогда сарказму уже вообще не было предела.
И совершенно зря ему пытались доказать и сам Саня, и тот же Славка Грязнов, если при этом тоже присутствовал, что никакая это была не шлюха, и не любовница кого-то из них, а свидетельница по очередному делу, либо заявительница. Почему-то уродки не вызывали у Меркулова чувства протеста или благородного гнева, а красавицы – всегда. Принципы, ничего не поделаешь!..
– Здравствуйте, милая девушка, – приветливо сказал Александр Борисович, – доложите, пожалуйста, Константину Дмитриевичу, что я пришел.
Раньше Саня именно так и говорил Клавдии. И сейчас он, естественно, ожидал встречного вопроса: а кто вы? И как минимум, улыбки. Но девица с презрительным и высокомерным видом посмотрела на него и ответила сухо, что заместитель генерального прокурора занят. И все – ни чем занят, ни когда освободится, ни вопроса, зачем он нужен незнакомому ей посетителю. Просто опустила глаза в какие-то бумажки перед собой и продолжала их небрежно перелистывать. Даже присесть не предложила. Это уж было слишком.
Турецкий спокойно вынул из кармана мобильник и нашел в меню имя «Костя», нажал на вызов, стал ожидать ответа.
– Меркулов, – без всякой логики сказал Костя, будто с его мобильника мог говорить кто-то иной.
– Привет, Костя. У тебя теперь, гляжу, здесь новые порядки? Что ж не предупредил? Я бы шоколадку, что ли, принес этой твоей, или проснулся бы пораньше, очередь бы к тебе занял.
Ирония так и лезла из него. Но девица не обращали ни малейшего внимания.
– Не понимаю, о чем ты говоришь? – сухо ответил Меркулов. – А ты сам-то где?
– Я повторяю: в твоей приемной. Попросил доложить о своем приходе, ответили, что господин занят. Вот и думаю: домой возвращаться или без спросу посидеть на стульчике, подождать? А ты чего ж не предупредил эту… девицу? Забыл? Или надобность в разговоре отпала? Ну, так позвонил бы, трудно, что ли?
Я б лучше дома посидел, полечился бы дальше.
Турецкий чувствовал, как в нем закипает злость из-за пустяка, в сущности. Ну, что ему эта ворона? А вот задело же!
– Саня, не валяй дурака и не разыгрывай спектакля. Заходи, я жду тебя.
Турецкий аккуратно закрыл мобильник, сунул его в карман и, сочувственно посмотрев на секретаршу, укоризненно покачал головой и пошел к двери кабинета. Она растерянно привстала, словно желая его остановить, но промолчала, а лицо ее действительно стало напоминать воронье.
– Где