Турецкий яростно вмял окурок в пепельницу и тут же зашарил в пачке в поисках второй. В кармане у Грязнова зазвонил мобильник.
– Товарищ генерал-майор, – услышал он в трубке бодрый голос Гали Романовой, – я выяснила насчет этого Штурмана. Его связной – старший оперуполномоченный МУРа майор Осипов.
– Ты с ним встретилась?
– Нет пока. Тут есть… – Галя на мгновение замялась, – один нюанс.
– Что еще за нюанс?
– У майора Осипова большие неприятности. Он проходил свидетелем по делу об «оборотнях в погонах». На него и самого заводили дело, но… – Галя сглотнула слюну. – Ему через полтора года на пенсию. В общем, как бывает в таких случаях, у следствия не хватило улик. Я звонила Осипову, но, как вы сами понимаете, он уже не очень-то интересуется текущими делами. В том числе и сообщением Штурмана. К тому же Осипов сейчас за городом – он взял два дня за свой счет, чтобы отвезти внука в санаторий.
– Понятно. Ты договорилась с ним о встрече?
– Да. Как раз сейчас собираюсь ехать.
– Давай. Особо на него не дави, но если заартачится – изобрази фурию и сошлись на меня. Если хорошего разговора не получится, звони мне, я с ним сам побеседую. Расклад ясен?
– Так точно.
– Действуй.
Вячеслав Иванович положил трубку.
– Что, новое дело? – равнодушно поинтересовался Турецкий.
– Да. Намечается одна громкая заказуха. Пытаемся предотвратить.
– Было бы неплохо. Только это почти никогда не удается. Источник-то хоть стоящий?
Грязнов поморщился и повертел в воздухе растопыренной ладонью: дескать, пятьдесят на пятьдесят.
Турецкий кивнул, взял со стола сигарету и сказал, закуривая:
– Никак арбатские опять зашевелились?
– Пока неизвестно, – сдержанно ответил Грязнов.
Александр Борисович вздохнул:
– Брось, Слава. Ты не хуже меня знаешь, что в Москве ни одна солидная заказуха мимо них не проходит. Они залетных киллеров мигом вычисляют. У них агентурная сеть не хуже вашей, ментовской.
– А то и лучше, – мрачно заметил Вячеслав Иванович. – Уже два года за ними гоняемся, а толку никакого. Прошлой зимой взяли двоих с поличным, но они ушли в глухую несознанку.
– Их можно понять, – заметил Александр Борисович. – Для арбатских развязать язык – подписать себе смертный приговор.
– Кажется, эти ребята проходили по одному из твоих недавних дел? – осторожно закинул удочку Вячеслав Иванович.
– Нет. Наводка была ложной, и ты об этом прекрасно знаешь.
Турецкий усмехнулся и посмотрел на часы:
– Мне пора. Дел невпроворот, увидимся, наверно, не скоро.
– Привет жене.
Турецкий нахмурился, но кивнул:
– Передам.
На том они и распрощались.
Оставшись один, Грязнов заказал еще чашку кофе. Честно говоря, вытаскивая Турецкого в кафе, он надеялся заинтересовать «важняка» делом арбатских