– А подешевле никак нельзя? – спросила она.
Шлегель усмехнулся и кивнул:
– Можно. Можно вообще убрать его за бутылку водки. Охотники найдутся. Но в таком случае наслаждаться свободой ты будешь в тюремной камере.
– Типун тебе на язык! – недовольно поморщилась Татьяна. – Что ты каркаешь!
– Извини, – пожал волосатыми плечами немец. – Знаешь что, детка… налей-ка вина. Возможно, глоток бургундского поможет тебе решиться.
Однако, повнимательнее взглянув в глаза девушки, немец понял, что она давно уже на все решилась. Татьяна наполнила бокалы вином. Они молча выпили.
– А теперь скажи мне настоящую причину, – сказал Бернд. – Из-за чего ты готова расстаться с пятьюдесятью кусками? Что он тебе сделал?
Таня молча сжала в руке бокал.
– Он собрался тебя бросить, не так ли? – прямо спросил Шлегель.
Лицо девушки побледнело.
– Эта сволочь пудрила мне мозги два года, – с невыразимой ненавистью проговорила она. – А теперь он решил жениться на дочери одного генерала из Министерства обороны.
– И потребовал, чтобы ты ему вернула все «подарки»?
– Да.
– Что именно он собирается от тебя получить? Только говори честно, как на духу. Я ведь легко могу проверить.
Губы Татьяны дрогнули.
– Однокомнатная квартира на Дмитровском шоссе… – тихо сказала она.
– Дальше! – потребовал немец.
– Машина… небольшой «мерседес»-кабриолет…
– Еще!
– И сто тысяч долларов.
– Это все?
Таня кивнула:
– Все. Мелочи типа золотых побрякушек его не интересуют. – Она вдруг крепко сжала кулак и потрясла им перед собой: – Сволочь! Скупердяй! Где это видано, чтобы мужик забирал у любимой женщины подарки?!
– Да, поступок некрасивый, – согласился Шлегель. – У тебя есть его фотография? – спросил Бернд.
– Да. Сейчас.
Татьяна поставила опустевший бокал на пол, соскользнула с кровати и, как была нагишом, направилась в гостиную за сумочкой. Бернд проводил ее взглядом и невольно облизнулся. С этой странной женщиной он и впрямь чувствовал себя хищным животным или каким-нибудь неандертальцем, не имеющим ни принципов, ни мозгов, а одну только дикую, животную страсть. Такое с Берндом было не впервые. Он часто увлекался, однако давно уже не делал глупостей из-за мимолетной влюбленности. Что делать, любовь приходит и уходит, а деловые отношения остаются. С чисто немецкой расчетливостью и педантизмом Шлегель предпочитал любви бизнес. И слава господу, до сих пор ему не приходилось об этом жалеть.
Однако девочка была хороша. Дьявольски хороша! А то, что в душе она стерва, так в глазах Бернда это не недостаток, а достоинство. Он не любил тихонь. Он их просто не понимал.
Через пару минут Таня вернулась.
– Вот. – Она протянула Бернду фотографию.
Немец взял снимок, но, прежде чем посмотреть на него, окинул жадным взглядом ладную, голую фигурку Татьяны. Она и не думала стесняться. Стояла перед