Словно повинуясь этому жесту, на посадку в бухту заходил небольшой спортивный самолет, эффектно освещаемый лучами заходящего солнца.
– Ого-го! – закричала компания. – Ну ты даешь!
Девушки выскочили из-за стола и, восторженно вереща, бросились разглядывать-ощупывать новенькое приобретение Германа, а заодно кокетничать и зубоскалить с летчиком из рода местных мачо.
Анастасия поднялась сегодня рано. Снились ей вещи неприятные. Отряхиваясь от липкой паутины сна, прошла в ванную комнату, где долго плескала холодной водой себе в лицо, бормотала, рассказывая утекающей воде о своих кошмарах. Это ее бабушка так приучила – рассказать бегущей воде плохой сон, чтобы он ушел, утек с водой, не сбылся бы и забылся навсегда…
Правда, бабушка рассказывала свои сны стремительной ледяной речке Теберда, на берегах которой прожила почти всю жизнь – с тридцать восьмого, когда ее, потомка боковой ветви древнего княжеского рода, коммунисты сослали из «города Ленина» на Кавказ сразу после окончания университета – без права возвращения в Ленинград или Москву.
Баба Дуся была всю жизнь им благодарна. За то, что дали выучиться, несмотря на происхождение, по какому-то недосмотру, видимо. За то, что не арестовали, как почти всех родственников. За то, что выслали на юг, а не в Архангельскую область, к примеру.
Биолог по образованию, она прижилась в этом краю, сдружилась с карачаевцами, стала одним из организаторов заповедника задолго до того времени, когда были построены многочисленные корпуса первого туберкулезного санатория.
А потом, когда появились гостиницы, турбазы, туристы понаехали, бабуля, сторонясь шумной толпы, поселилась в небольшом домике прямо на территории заповедника, став его хранителем и смотрителем.
И уже никуда не захотела уезжать. Ее мужа, командира одной из частей, с которым она познакомилась еще в войну, перевели в Москву в середине пятидесятых. Он обещал, что добьется пересмотра ее дела. Но она просила его не рисковать карьерой, а обеспечить в столице достойное будущее их дочери, которая потом стала Настиной мамой. Так и прожили они с мужем остаток дней порознь.
Бабушка всегда мечтала посмотреть на город своей юности, но так в Ленинград и не выбралась. Не сложилось.
Зато Настя приезжала к ней на каникулы каждое лето вплоть до бабушкиной смерти. Они вместе поднимались альпийскими лугами заповедной тропой к метеорологической станции почти на двухкилометровую высоту. И бабушка по пути показывала ей травки и цветы, рассказывая, как они применяются при лечении разных болезней.
Наверное, еще тогда, в детстве, Настя выбрала свою жизненную стезю. И, окончив школу, отправилась учиться в Ленинградскую химико-фармацевтическую академию. Хотелось заодно и посмотреть на «бабушкин город». Но после выпуска девушка сразу же вернулась в родную Москву. Северная столица ей не понравилась. Слишком холодной, чопорной, медлительной показалась. В Москве радостней жить. Да и возможностей