– Это все? – тихо спросил Асад, хмурясь, – Ты тратишь мое время. Я должен искать настоящего убийцу, а ты отнимаешь мое время… Нехорошо.
Последнее слово прозвучало, как угроза. Действительно, нехорошо… Я задрожала еще сильнее. Только не от холода, а от страха. Почему— то появилось предчувствие, что счастливого конца все— таки не будет.
Асад оттолкнулся от стола и направился к выходу.
– Асад! – воскликнул мужчина, – а что с этой делать?
Он уже не пытался убедить Асада, что я была убийцей.
Мужчина остановился и посмотрел на меня.
– Отпустите, пусть возвращается домой.
А потом ушел, хлопнув дверью.
А мне кажется, что этот хлопок разделил мою жизнь на «до» и «после».
Я осталась одна, в окружении опасных мужчин, у которых были явно не самые лучшие намерения в отношении меня. И тут к бабке— гадалке не ходи, чтобы оказаться правой.
Меня отвязали от стула, но не успела я расслабиться, как меня схватили за волосы и потащили куда— то. Я кричала, царапала руку, держащую меня, пыталась пнуть, но получила лишь удар в живот.
Мне было очень страшно. Я поняла, что обречена. Что выхода нет, и не будет. Меня никто не спасет. Никто не придет на помощь. И никто даже не узнает, что со мной стало. Надо было слушать маму… Надо было слушать.
Меня забросили в багажник. И тут меня накрыла паническая атака. Я не думала, что у меня есть боязнь замкнутого пространства. Было темно, мне стало трудно дышать. Я начала кричать, умолять, чтобы меня выпустили, но в ответ, очевидно, получила лишь пустоту.
Я билась, пыталась открыть багажник. Мне настолько было страшно, что я даже не осознавала, что я не смогу выбраться отсюда самостоятельно.
Куда меня везли? Что со мной сделают? Изнасилуют? Убью? Изобьют? Или продадут в рабство? С каждой секундой мои предположения становились все страшнее и страшнее…
Я не знаю, сколько мы ехали. Казалось, целую вечность. Мое тело все болело. Каждая дорожная ямка отражалась синяком на моем теле. Мне было холодно, и я вдруг подумала, что могу заработать цистит. Впору смеяться.
Сейчас цистит был моей самой маленькой и незначительной проблемой. Самое главное – остаться живой. Да, я приняла для себя решение. Я буду бороться за себя, пусть мне страшно. Но легко говорить…
Наконец, машина остановилась. А я же замерла. Что— то мне больше не хотелось выбраться.
Но кто меня будет спрашивать?
Открыли багажник и вновь за волосы меня вытащили. Меня швырнули на землю, но я не успела сгруппироваться, поэтому ударилась. Я не хотела кричать, но глухой вскрик сорвался с моих губ.
Но нельзя расслабляться. Я быстро огляделась, пытаясь игнорировать боль в бедре, чтобы лучше ориентироваться.
Картина маслом. А точнее типичная сцена из фильма ужасов: ночь, лес и бандиты (или кем были мои похитители. Явно они не являлись творцами добра). И я. Полуобнаженная напуганная девушка, которая точно не выберется отсюда.
И от осознания этого факта, ужасного, просто отвратительного факта, хотелось саму