О сотворении мира1
Косматые коричневые брови главного придворного свата клином сошлись на переносице.
– Сколько-сколько? – недоверчиво переспросил Бриштамал под ошарашенный шепот помощников.
Увесистая дубина с шипами, висящая на поясе, словно сама попросилась в ладонь, чтобы проломить наглецу голову. Усилием воли царский посланец спрятал лапы за спину и сильно их сжал. Сделал он это аккуратно, чтобы длинные давно не чищенные когти не поранили кожу. Бить нельзя: будущий тесть правителя как-никак.
– Сто баранов и вес невесты золотом, – с достоинством повторил Душняк, нарочито пренебрежительно почесывая лысую макушку.
Отец невесты выглядел лет на сорок, что для гоблина без преувеличения считалось весьма почтенным возрастом. Видимо, он самоуверенно полагал, что пожил достаточно, поэтому может дерзить важному столичному гостю.
– Ты в своем уме, старик? – на всякий случай уточнил сквозь зубы Бриштамал. – За предыдущую царскую жену я платил всего одну корову, двух баранов и пять золотых сверху. Так мне еще сандалии облизали в знак благодарности.
– Ну, иди тогда в той же семье еще одну возьми! – не остался в долгу несговорчивый папаша.
Сват скривился. Этот прохвост прав, ведь других таких же красивых, сочных и непорочных девочек на сотни миль вокруг не сыщется. И силой отнимать нельзя: в подобных вопросах гоблины стоят друг за друга горой. Царь может своевольничать сколько угодно, но покушаться на собственность подданных не имеет права. Сделай он это, и все окрестные деревни тут же возьмутся за оружие. Поди их усмири потом.
Бриштамал вспомнил, как в первый раз пробегал мимо этого покосившегося, но все еще добротного деревянного дома. У распахнутого окна терема на втором этаже сидела юная дева и сияла, подобно свету солнца. Девица хлопала пушистыми ресницами и вздыхала, словно упрашивая царского посланца забрать ее с собой.
Он так засмотрелся на очаровательную мордашку, что столкнулся с тощим угрюмым оборванцем, коих в этой деревне водится бесчисленное множество. Оба гоблина тут же вскочили с пятых точек на ноги, потирая ушибленные лбы. Царскому гонцу не пристало извиняться перед всякой чернью, но пострадавший начал настаивать. Сначала он просто вымогал денег или хотя бы еды. Получив отказ, стал грязно ругаться и схватился за дубину. Пришлось успокоить метким ударом по голове.
Вернувшись во дворец, Бриштамал пал ниц перед Нагумпохабидинбухарином IV и описал ему внешность красотки. Царь сразу воспылал неутолимой похотью и повелел немедленно разузнать, на выданье ли девица и сколько за нее хотят родители. Бриштамал тут же бросился исполнять новое поручение, плюнув на отдых. Крутой нрав самодержца был известен ему слишком хорошо, чтобы хоть немного промедлить.
Как оказалось, родители давно подыскивают своей кровиночке супруга побогаче и готовы отдать ее за достойный выкуп. Однако сто баранов и мешок золота – это перебор.
– Будь же благоразумен, о жаднейший из жаднейших! – начал торг главный сват.
Царь предельно ясно выразился, что хочет видеть девчонку на своем ложе до следующего полнолуния и готов на любые траты. Да только казначей за такой выкуп голову оторвет. Сам ведающий казной сановник стоял позади и многозначительно покашливал, требуя сбить цену до приемлемой. Придется попотеть. Если Бриштамал не приведет невесту, голову ему снесет уже царский палач. Могут даже воргам на растерзание отдать.
– Так ведь не за раба выдаем! – возразил Душняк.
Какой подлый аргумент, однако. Даже возразить нечего. У невесты самого царя и выкуп должен быть царский. То, что другие родители оказались не столь жадны и прозорливы – исключительно их проблемы.
Сват порыскал взглядом в поисках вдохновения и обратил внимание на изможденных детишек с голодными глазами. Ребята робко заглядывали в окна и сразу спрятались, как только заметили чужое внимание. Опытные, значит. Бриштамал уже видел их, роющихся в отбросах в поисках съестного. Тощие, как жерди, со впалыми животами.
– Вижу, неурожай был в этом сезоне, – с хищной улыбкой заметил царский посланец. – Если мы уйдем искать другую невесту, немногие переживут зиму без этого выкупа.
Душняк нахмурился. Старый гоблин сразу понял, к чему клонит царедворец.
– Согласен на пятьдесят баранов и половину веса золотом, если принесете через три дня, – скрипнув остатками почерневших от времени передних зубов, произнес хозяин дома. – Но Тырю отдам, только когда ей стукнет двенадцать. Еще месяц ждать.
Половозрелость у гоблинов наступает значительно раньше, чем у людей, но древние законы довольно строги насчет ранних браков. Молодых девушек обычно выдают замуж не раньше двенадцати-тринадцати лет. Как правило, не по