Рум возвращался после занятий и падал на кровать. От оборотня пахло мокрой собачьей шерстью, а иногда паленой собачьей шерстью – в зависимости от того, какие заклинания сегодня были в ходу. И все же он не оставлял надежды в скором времени снова «повеселиться». Так он это называл.
– Но не сегодня, Нис, не сегодня, – бормотал он, зевая. – Преподы – звери, клянусь светлыми богами. Они из нас готовы всю душу вытрясти! А ты как?
На факультете ментальной магии после первого практикума перешли к теории. И если у Рума трещали мышцы и кости, у нас кипели мозги. На лекциях продохнуть некогда, только и успевай записывать.
– У меня уже пальцы скрючились, – вздыхала Летиция, быстрым движением отбрасывая локон со лба.
Летиция. Она сидела рядом и конспектировала слова преподавателя, стараясь ничего не упустить. Торопилась, закусывала губу, но никогда не бросала карандаша. Ей больше нравилось писать карандашом: его, в отличие от перьевой ручки, не нужно было обмакивать в чернила. Лети смотрела только на раскрытую тетрадь или на преподавателя. Я делал краткие записи – лишь самое основное, а в остальное время любовался на нее.
На ее гладкие темные волосы, сбегающие по плечам. На прядь, что так настойчиво опускается на глаза, когда Лети наклоняется к тетради. Один раз я сам осторожно поправил ее – Летиция увлеклась и не заметила. Когда Лети слушала преподавателя, она переставала закусывать губу, вместо этого задумчиво постукивала карандашом по подбородку. Если Лети слышала нечто, что ее удивляло или возмущало, она быстро моргала, а я смотрел, как взлетают и опускаются длинные густые ресницы. Я потихоньку придвигался все ближе. Была бы моя воля – уткнулся бы носом в ямочку над ключицей и вдыхал сладкий аромат.
Смотрела ли Летиция на меня? Замечала ли, с каким вниманием я ее разглядываю? Вряд ли. Она была увлечена учебой.
А я был увлечен Лети.
– Правда, скрючились, – с улыбкой повторила она и пошевелила в воздухе нарочно согнутыми пальцами.
Преподаватель объявил пятиминутный перерыв, и все тут же побросали ручки и карандаши, зашумели, обсуждая недавнюю тему. На курсе основ некродевиаций изучали посмертное поведение представителей разных рас. Обычно они вели себя определенным образом: орки становились агрессивными, гномы не желали вступать в беседу, василиски кусались. Но иногда происходили случаи, которые не укладывались в привычные рамки. Мэтр Кунс как раз рассказал историю о человеке, который после воззвания упорно всех царапал. Даже когда ему связали руки за спиной, он продолжал шевелить кончиками пальцев, а на вопросы не отвечал.
– Обычно некродевиации, то есть отклонения от привычной нормы, говорят о том, что жертва хочет подать нам знак. В памяти все еще жива последняя эмоция или последняя мысль, которая просится наружу. Пока есть время – подумайте, как бы вы поступили на месте дознавателей.
Теперь все громко предлагали разные