target="_blank" rel="nofollow" href="#n_85" type="note">[85]. Преодоление пренебрежения самих исследователей к изучению женских переживаний актуализировало новый взрыв интереса к эгодокументам, источникам личного происхождения, художественным автобиографическим зарисовкам. Новый исследовательский ракурс привлек к анализу женской субъективности филологов. Их скрупулезное внимание к женским нарративам позволило углубить представления об изменениях в социальном восприятии культуры деторождения от Нового времени к Новейшему, поставить субъективные переживания матерей во главу своих исследовательских стратегий. Так, профессор Иллинойского университета (США)
Элисон Берг, основываясь исключительно на женской автодокументалистике 1890–1930‐х годов, обосновала тот тезис, что ускорившийся темп жизни, постоянно возраставшие требования к женщине как к личности, работнику и всё успевающей матери породили (по крайней мере среди американок) особые «
гонки материнства» (
mothering the race), что определило содержание жизненных стратегий сразу нескольких поколений женщин, страдавших от слишком больших социальных ожиданий
[86]. Вновь, но уже с позиций отображения в текстах переживаний самих рожающих женщин, обрели значение автобиографические повествования акушерок о собственной акушерской практике
[87]. Исследования историков неожиданно оказались востребованными прогрессивно мыслящими врачами и социальными психологами, ставящими задачу помочь современным женщинам в преодолении кризисов идентичности.
Расширились и географические рамки исследований. Практики деторождения в отдельных странах Западной Европы и Канаде все чаще сравнивались с тенденциями развития культуры деторождения в США и Великобритании, которые выступали в качестве классических[88]. Например, в Канаде мощный импульс изучению темы был дан возникновением научной «Ассоциации по изучению материнства» (ныне она именуется «Материнская инициатива в исследованиях и в общественном участии» – The Motherhood Initiative for Research and Community Involvement, MIRCI)[89]. Настало время подведения итогов, о чем свидетельствовал выход в свет нескольких обобщающих публикаций по истории акушерских и гинекологических знаний прошлого[90], а также активная популяризация темы в СМИ (в том числе в форме научно-популярных фильмов для ведущих каналов телевидения)[91].
История деторождения в России как объект социальных и гуманитарных исследований
История деторождения – неотъемлемая часть социальной истории России. Без нее картина женской истории, женского быта и повседневности, равно как и история русской медицины, ее социальной антропологии и социологии, не полны. Именно история деторождения, подкрепляя демографическую картину прошлого, позволяет проследить преемственность в развитии идей, практик, норм поведения больных и здоровых в давно ушедшие и в недавние времена. Считаясь междисциплинарной, она вызывает интерес в западноевропейской и американской историографии
