– Слушай, там у меня в цокольном этаже все есть – полотенца, лампочки, простыни, мыло. Бери, что тебе надо. Только сама. Что меня по ерунде дергать?!
– Дафна, но я не дотягиваюсь до лампочки даже со стула.
– А! Что ж ты сразу не сказала! Стелиос зайдет.
Лампочку поменяли, но Дафна задумалась.
– Слушай, – сказала она мне, когда мы тайно курили у меня на балконе. – У меня там в подвале есть еще и стиральные машины. А ты не стираешь…
– А я в раковине всякую мелочь, остальное в Москве буду стирать.
– Так ты ко мне домой заходи. В моей машинке стирай, заодно кофе попьем.
Дафна снова задумалась:
– Может тебе завтрак нужен? Но сразу говорю, это будет дрянь – тосты, масло, джем, два яйца вкрутую. Ты хочешь?
– Нет, мы уже нашли утреннюю кафешку. Там все очень вкусно и работает она с семи утра.
– Вот и я так думаю. А вот французы вредные – подавай им эту фигню, в смысле континентальный завтрак. Зачем? В кафе же лучше.
Французы у Дафны не останавливались. Только британцы. И мы. С одиноким британцем, соседом по балкону, у нас установились английские отношения. Если его полотенце, сорванное ветром, оказывалось у меня на балконе, то я его просто перебрасывала. Так же он мне однажды вернул купальник. Мы даже не здоровались, а только кивали друг другу. Он не первый раз жил у Дафны. С ней он тоже не очень-то был откровенен. Сообщал, когда приедет и что хотел бы все тот же номер. Ничего не требовал, ни на что не жаловался, хотя сервис у него был такой же разгильдяйский, как и у нас.
Но Дафна явно что-то пыталась понять в гостиничном бизнесе.
– Слушай, а может, тебе телевизор нужен? – спросила она как-то, – Только он весь на греческом. Хотя всякие фильмы про Рембо понятны. Ты как? Надо тащить?
– Дафи, ну на фиг мне телевизор!
– И верно, – согласилась она, – Ты заходи ко мне, если что. И просто так заходи.
Ее разгильдяйство было объяснимо по-русски: отель, магазин, маленький ребенок, многочисленная тбилисская родня, приехавшая к ней на лето. Но разве это должен понимать турист?! Только если русский…
А я ее поняла. Кандидат исторических наук оказался в городишке, где всего 700 жителей (хотя летом здесь население превышает семь тысяч). Это после Тбилиси и Москвы. Но все же – рядом любимый мужчина и дочь. И тут ей свалилась я, тоже с Московским университетом за плечами.
Критский Диснейленд.
Вы думаете, что я полностью погрузилась в эту обыденную жизнь, хотя она не была лишена очарования. Нет, нет, конечно, нет. Я естественно побежала изучать древности. У меня был целый список того, что я должна увидеть и показать дочери. У меня был еще и французский путеводитель, переведенный в Москве в 90-е. Я сравнивала увиденное в Агиа Галини с записанным в книжке. И у меня все отчаянно не совпадало. Не было обещанного галечного пляжа, повсюду песок, не было хиппи в пещерах