Тень от прежних святых оков
Тлеет пеплом в узле тоски…
Но ломать крылья вновь и вновь,
Знаешь, больше мне не с руки…
Не обижайте любимых!
Не обижайте любимых!
Горечь от пролитых слёз
В памяти неумолимо
Высверлит дыры насквозь.
Не унижайте любимых!
Сердце так долго болит…
Знайте, что несовместимы
Страсть и осадок обид.
Не угрожайте любимым
Скопом безжалостных слов!
Быстро и неудержимо
Страх убивает любовь.
Не поднимайте на милых
Руку под приступом зла!
Помните, пламя застыло,
Если лишилось тепла.
Прежний огонь выгорает
В грубой тоске пустоты.
Ненависть корни пускает
В пепле сожжённой мечты…
Для сражений у Земли нет сил…
Пепел Афганистана
…Стоит пацан угрюмо
В распахнутом окне.
«Скажи, парнишка юный,
Зачем ты на войне?
(Глядят непримиримо
Глаза из-под чалмы…)
Отряд проходит мимо,
Тебя не тронем мы.
С детьми мы не воюем,
Вам зла не причиним.
Твою страну родную
От боли защитим…»
Они не понимали —
Не страх в его глазах.
Волчонка воспитали
В душманских лагерях.
Прошёл через посёлок
Военный чёткий строй.
Но из окна ребёнок
Так подло, за спиной,
«Лимонок» бросил связку,
И вздыбилась земля…
Расколотые каски
Покатятся в поля…
В сердца многоэтажек,
Сквозь небо дальних стран,
Со страшною поклажей
Летит «чёрный тюльпан»[1]…
Политики искусство
Сплетало свой обман,
И горькой кровью русской
Полит Афганистан…
Разбитая судьба
Обычный дом в большом селе.
Январский вечер. Полночь близко.
Горят две свечки на столе.
И жмётся девушка во мгле,
Глядясь в причудливые искры…
В субботу – свадьба. А теперь,
Ещё не связана обетом,
От всех закрыла в спальню дверь.
Страшась неведомых потерь,
Крадёт Грядущего секреты.
Спиной к обычному трюмо,
Лицом пред зеркалом настольным
Сидит, как видела в кино.
Что будет в жизни ей дано?
Сильнее сердце бьёт невольно.
Глядит в зеркальный коридор.
Два огонька свечи мерцают…
Ведёт с Фортуной разговор:
«Что суждено мне?» – и простор
В стеклянном свете дымкой тает.
Молчит, в изнанку дней и лет
Душою робко погружаясь…
Ей смутно видится ответ
Счастливый, будто бы сюжет,
С