Зато что-то изменилось за окном. Во-первых, умолкла, наконец, сирена, а во-вторых – стало сумрачнее. Словно небо, недавно ещё по-майски бездонное, внезапно затянули свинцовые грозовые тучи. И дело не ограничивалось нехваткой солнечного света – это ощущение пёрло из оконной рамы, давило на психику чем-то мрачным, безнадёжным… чужим. Сумраком, одним словом – как описывал его один широко известный фантаст.
«…или это всё же похмелье?..»
Он подошёл к окну и сразу обнаружил источник тревожных перемен. Не было никаких туч, майская синева по-прежнему светилась в кроне старой липы. А вот само дерево стало, без преувеличения, неузнаваемым. Ещё вчера ветви его были подёрнуты свежепроклюнувшейся листвой, а смолистый дух, волной льющийся в открытую форточку, казалось, можно было резать ножом. Теперь же – ничего подробного: сухой, затхлый, какой-то мёртвый воздух; вместо весёленькой зелёной листвы какая-то рыхлая чёрная плесень, свисающая фестонами с веток и на глазах – буквально на глазах, Мартин даже головой помотал, чтобы отогнать морок, – расползающаяся по стволу и по сучьям. Знакомое с детства дерево стремительно превращалось в абстрактное изваяние, чёрную дыру в окружающем мире.
С прочими растущими во дворе деревьями творилось то же самое. Кусты в палисаднике рядом с домом уже выглядели, как беспросветно-чёрные сугробы высотой в два человеческих роста, и люди, идущие мимо них (ручейки «беженцев» успели стать пожиже) испуганно жались к середине дорожки, лишь бы только не задеть, не потревожить зловещую черноту.
Мартин попятился, нашаривая ручку рамы – остро захотелось запечатать окно, чтобы хоть этим хрупким барьером отгородиться от зловещих непонятностей, творящихся снаружи. Он не заметил, кто зацепил угольный «сугроб». Куст в ответ вспух чёрным облаком, захлестнув тех, кто оказался рядом. Спасаясь от неведомой напасти, люди кинулись врассыпную, и один за другим задевали другие кусты, свисающие ветви, стволы деревьев. И каждое в свою очередь, осыпалось на беглецов чёрным пылевым дождём – нет, не дождём, настоящей лавиной!
Он, как заворожённый, наблюдал, как клубящаяся туча поглощает и мечущиеся внизу фигурки, и стену дома напротив и жалкие клочки синего неба, мгновение назад просвечивающие в переплетениях чёрных, словно руки обгоревших мертвецов, ветвей. Последней «среагировала» старая липа, и волна мрака хлынула в распахнутое окно, в лицо оцепеневшему от ужаса наблюдателю.
Оконное стекло жалобно зазвенело, по нему наискось пробежала трещина – с такой силой Мартин захлопнул створку. Ноги внезапно сделались ватными, и он уселся на табурет, едва не повалившись на пол.
…успел. В самый последний момент, но – успел…
За окном бушевала чёрная метель, а на подоконнике чернела россыпь чёрных точек.
Убрать? Стряхнуть на пол, стереть мокрой тряпкой? Нет уж, спасибо, я пешком постою…
А ведь по радио о такой вот дряни не было ни слова! Всё больше о каком-то «Зелёном приливе», об аномально огромных деревьях. Или он просто не успел