– Профессор? – Ее поклон оказался полон достоинства. – Чем обязана?
– Ханна, устройте мою новую студентку, пожалуйста.
Ее брови взлетели на лоб.
– Вашу студентку? – Она выделила голосом первое слово.
Да уж, умею я выбирать специализацию. Хотя тут я ничего не выбирала, само так вышло.
– Именно, – подтвердил Винсент.
– Тогда ей понадобится отдельная комната.
– Ей прежде всего понадобится бесплатная еда и одежда…
Мне захотелось шмыгнуть в темноту и не отсвечивать, пока он не уберется. Да что со мной такое? В студенчестве я многажды штопала джинсы и ставила разноцветные заплаты на локти свитеров, считая это своего рода вызовом. Так почему я сейчас не знаю, куда деться от стыда за свою – да даже не свою! – бедность? Привыкла быть взрослой самодостаточной женщиной? Или дело в чем-то другом? Точнее, в ком-то?
– …отдельная комната ей не по карману.
– Спасибо, профессор, я это обдумаю, – вежливо, но твердо, произнесла Ханна. – Не смею вас больше задерживать.
Он поклонился ей, кивнул мне и удалился.
– Пойдем, деточка, – улыбнулась Ханна. – Как тебя зовут?
– Инга. Только… – Я замялась. – Мне в самом деле нечем платить за комнату.
– Пойдем, – она повлекла меня за собой. – Не ты первая, не ты последняя, кто попадает к нам без гроша в кармане.
Я шагала вслед за ней по лестнице, размышляя, как на самом деле здесь называется то, что мой разум воспринял как «грош» и слушала пояснения. Для таких, как я, комнаты бесплатны, правда, они на четверых. По одному, а порой и в одиночку в нескольких комнатах (если не считать прислуги) живут отпрыски богатых родителей, готовых щедро платить за то, чтобы деточке не мешали заниматься никакие соседи. По иронии в ее голосе я поняла, что это скорее деточки мешают заниматься соседям, но комментировать не стала. Не мое дело.
– Вообще я нормально уживаюсь с людьми, – осторожно заметила я, выслушав ее.
По крайней мере, в предыдущей общаге получалось.
– Может быть. Но люди могут не захотеть уживаться с тобой. Для меня все девочки – словно родные племянницы, и я не хочу раздоров на ровном месте.
А еще она наверняка не желает, чтобы к ней явились со скандалом и потребовали меня отселить.
Мы поднялись на третий этаж, потом прошли в конец длинного коридора с рядом дверей к еще одной двери в торце.
– Вот, – сказала Ханна, открывая ее. – Когда-то нравы в университете были строже, и на каждом этаже дежурили ночные сторожа. Комнаты остались, но жить в них никто не соглашается. Эта будет твоей.
Я заглянула в дверной проем. Не хоромы. Узкая кровать под окном, стол шириной чуть больше полуметра вплотную к ней, табурет – больше в эту клетушку не помещалось ничего. Зато было окно почти во всю стену, а над спинкой кровати зачем-то висело зеркало. Я заглянула в него,