– Можешь воспитать из него хранителя? – взмолилась женщина. – Он очень умен.
– Хранителя, – повторил мальчик, стоявший у алтаря. Он поднял руки так высоко, как только мог, и коснулся резного дерева пальцами. Руны, вырезанные на алтаре, сплетались друг с другом, и их нельзя было различить. Прочесть их мог только тренированный взгляд. Так их защищали – даже в святилище. Даже на нижней, невидимой стороне алтаря.
– Руны, – восхищенно произнес мальчик.
Айво потрясенно ахнул:
– Он узнаёт руны.
– Он не знает ни единой руны, – возразила женщина, мотая головой. – Я не знаю ни единой руны. Клянусь, верховный хранитель.
Пользоваться рунами разрешалось только хранителям. Женщине было чего бояться, но Айво не стал ее бранить. Вместо этого он продолжил смотреть за мальчиком. Ребенка заворожили резные узоры, по которым он водил пальцами. Через мгновение он опустился на корточки и начертил в пыли на полу руну – два полукруга, спиной к спине, один смотрит влево, а другой вправо. Первый полукруг разделяла надвое стрела, и ее черенок проходил сквозь второй полукруг. Если Айво не изменяла память, начертанная мальчиком руна точно повторяла ту, что была вырезана прямо у него над головой.
Мастер нахмурился и изумленно уставился на ребенка:
– Это руна Хёда.
Женщина наморщила лоб, ничего не понимая.
– Он нарисовал руну Хёда, слепого сына Одина, – прошептал Айво.
– Он ничего не знает, мастер. Но он всегда так делает. Трогает и… рисует. Он так учится, – заверила женщина и наклонилась, собираясь поскорее стереть рисунок.
– Оставь! – прошипел Айво, и мать с сыном застыли.
Верховный хранитель не верил в совпадения. Слепой мальчик, которому на вид не больше четырех лет, изобразил руну слепого бога.
– Подведи его ко мне, – потребовал Айво и протянул руку к ребенку.
Женщину вдруг охватил страх, и она помедлила, но потом все же повела ребенка вперед. Они подошли прямо к огромному креслу верховного хранителя. Мальчик робко пошарил перед собой руками и положил ладони на колени мастера Айво, словно зная, что теперь будет.
Айво опять замер в изумлении. К нему никто никогда не прикасался. Наверное, женщина догадалась об этом.
– Бальдр, – окликнула она сына и сняла его руки с коленей старика.
– Его зовут Бальдр? – не переставая изумляться, спросил Айво.
– Д-да, мастер, – неуверенно ответила женщина. – Я из Берна. В Берне это… ч-частое имя.
– Он не Бальдр… Он Хёд, – прошептал Айво.
Оба имени были так тесно связаны друг с другом, что для Айво это стало лишь очередным подтверждением предназначения ребенка.
– Разверни ему руки,