– Я из Лиока, – сказала Гисла.
Леди Лотгар ждала, ее синие глаза испытующе бегали, но Гисла упорно молчала и не отвечала больше ни на какие вопросы, так что жена ярла в конце концов оставила ее на попечение старух и пообещала подобрать подходящую одежду.
– Постарайтесь распутать ей волосы. Она должна оставаться здесь. Лотгар выставил стражу, чтобы отпугнуть любопытных, – сказала она, выходя из спальни, и закрыла за собой дверь.
Старухи возбужденно болтали, пока мылили и терли волосы Гислы. Словно не понимая, что она их слышит, – взрослые часто ведут себя так с детьми, – служанки болтали о том, что значит появление в Лиоке маленькой девочки.
– Она взялась просто из ниоткуда! – изумлялась Лагата.
– Уж будь уверена, это дар небес, – прибавляла Лисбет. – Она похожа на дочерей Лиока. А не на дочерей других кланов.
– Да, да. Правда, вид у нее чуточку болезненный.
– Ничего такого, чего не исправить хорошим сном и сытным обедом. А глянь‐ка, какие глаза! Да она красавица. Кто ж ты такая, дитя? – настаивала Лисбет.
– Я Лиис из Лиока, – вяло ответила Гисла, и женщины на пару мгновений смолкли.
– Быть может, у нее с головой неладно, – пробормотала Лагата.
– Нынче у всех у нас с головой неладно, – отвечала Лисбет.
Оттерев Гислу почти дочиста, Лагата велела ей вылезти из ванны, завернула в одеяло и усадила на табурет у огня, что развела Лисбет. Они втерли ей в волосы масло и, выждав несколько минут, принялись осторожно распутывать их гребнями и просто руками. Когда они закончили, волосы блестящим покрывалом легли ей на спину.
Они вычистили грязь, застрявшую у нее между пальцами рук и ног, и отшлифовали ногти небольшим камнем. Когда Лагата взяла ее за руку, она, сама того не желая, фыркнула от резкой боли, но старухи, казалось, не заметили руну. Они решили, что это след от побоев, и вновь заквохтали, заохали, окружая Гислу заботой.
Закончив возиться с ее волосами, они намазали ей ладонь целебной мазью и перевязали ветхой тряпицей.
Леди Лотгар вернулась с супом, хлебом и ночной рубашкой, одолженной у чьего‐то маленького сына. Рубашка была чистой и белой, заношенной и очень мягкой. Женщины натянули на Гислу рубашку и усадили есть.
К концу трапезы Гисла устала так, что глаза у нее смыкались сами собой. Ее уложили на кровать в углу комнаты.
– Спи, Лиис из Лиока, – велела леди Лотгар, и в ее голосе вновь послышалось изумление. – Здесь тебя никто не обидит.
Они ушли, и Гисла на время осталась одна. Она была признательна им за это, хотя и знала, что они караулят прямо за дверью.
Она попыталась было спеть для Хёда, вызвать его, проверить их связь, но заснула прежде, чем сумела пропеть хоть одну ноту.
Женщины подыскали платье из ткани зеленого лиокского цвета