После этого мы ехали молча. Город растаял вдали, мы свернули с магистрали и покатили через сельскую местность северного Лонг-Айленда, мимо садов, виноделен и лотков со свежей зеленью.
Я смотрел на телефонный номер, который нацарапала у меня на руке Рейчел Элизабет Дэр. Я понимал, что это сумасшествие, но меня терзало искушение позвонить ей. Может, она сумеет мне помочь понять, о чем говорила эмпуса – о сожжении лагеря, о пленении моих друзей. И почему Келли обернулась столбом пламени?
Я знал, что чудовища никогда не умирают по-настоящему. Рано или поздно – через несколько недель, месяцев или даже лет – Келли возродится вновь из первозданной мерзости, клубящейся в подземном мире. Но тем не менее чудовища обычно не дают так легко себя уничтожить. Если только она и впрямь уничтожена.
Такси выехало на шоссе 25А. Мы катили через леса вдоль северного побережья. Наконец по левую руку появилась невысокая гряда холмов. Аннабет сказала водителю свернуть на проселочную дорогу номер 3.141 и остановиться у подножия Холма Полукровок.
Таксист нахмурился.
– Мисс, тут же ничего нет! Вам точно сюда надо?
– Да, пожалуйста.
Аннабет протянула ему пачку денег смертных, и водитель решил не спорить.
Мы с Аннабет пешком поднялись на вершину холма. Юный дракон-хранитель дремал, обвившись вокруг сосны, однако, когда мы приблизились, он приподнял свою медную голову и дал Аннабет почесать себе шейку. Из ноздрей у него с шипением валил пар, как из чайника, и глаза закатились от удовольствия.
– Привет, Пелей! – сказала Аннабет. – Ну что, все в порядке?
В последний раз, когда я видел этого дракона, в нем было два метра росту. Теперь он вымахал почти вдвое, и толщиной сделался с само дерево. У него над головой, на нижней ветке сосны, сверкало золотое руно. Его магия оберегала границы лагеря от вторжений. Дракон выглядел спокойным – видимо, все было нормально. В лежащем внизу Лагере полукровок на вид все тоже было тихо и мирно. Зеленые луга, лес, ослепительно-белые греческие домики. Четырехэтажное здание фермы, которое мы звали Большим домом, горделиво возвышалось посреди полей, засаженных клубникой. К северу, за пляжем, блестел на солнце пролив Лонг-Айленд.
И все же… что-то было не так. В воздухе висело напряжение, будто сам холм затаил дыхание в ожидании чего-то нехорошего.
Мы спустились в долину и обнаружили, что летний сезон в самом разгаре. Большинство ребят заехали еще в пятницу, так что я уже чувствовал себя чужаком. На клубничных полях играли на свирелях сатиры, помогая растениям своей лесной магией. Ребята упражнялись в верховой езде на крылатых конях, кружа над лесом. Из кузниц вздымался дым, звенели молоты: кто-то ковал себе оружие на занятиях по искусству и ремеслу. На стадионе команды Афины и Деметры состязались на колесницах, а на озере на греческой триреме