Так что теперь мы располагали только собственным магическим резервом, причем весьма ограниченным. И сейчас, когда на нас готовилось напасть внезапно ожившее древнее чудовище, недостаток магии ощущался особенно остро.
Грифон выступил из-за фриза, позволяя разглядеть себя целиком. Размером он был примерно вдвое больше обычного льва. Красновато-золотистую шкуру густо присыпало каменной пылью. Нервно подергивающийся хвост был весь утыкан жесткими перьями, прочными и острыми, как кинжалы. Когда грифон взмахнул хвостом чуть сильнее, каменная плита, из которой он вышел, рассыпалась в крошку. Колючие крылья чудища сейчас торчали вертикально вверх, и, когда грифон двигался, они трепетали с такой частотой, что с пронзительным гудением сливались в сплошное размытое пятно, как у немыслимо огромного и невероятно злобного колибри.
Голодные глаза грифона уставились на Сейди. Ее рука со свитком все еще была объята белым пламенем, которое целиком приковало к себе внимание монстра. До сих пор мне не раз приходилось слышать крики соколов, – да что скрывать, мне и самому доводилось превращаться в эту птицу! – но когда эта жуткая тварь разинула клюв, от ее пронзительного вопля задрожали оконные стекла, а волосы у меня на затылке поднялись дыбом.
– Сейди, – сказал я, – брось свиток.
– Ты что, не видишь? Он прилип ко мне намертво! – огрызнулась Сейди. – Я вообще вся в огне! Неужели не заметно?
Теперь языки белого пламени плясали на каждом окне и каждом экспонате. Похоже, свиток умудрился пробудить все запасы египетской магии, какие только были в этом зале, и я не сомневался, что нам это ничего хорошего не обещает. Уолт и Жас совсем оцепенели от ужаса, и тут их винить, конечно, не за что: они ведь видели настоящего монстра впервые.
Грифон сделал шаг в сторону моей сестры.
Я тут же встал с ней плечом к плечу и исполнил тот единственный магический трюк, который удавался мне в любых ситуациях: мысленно проник в Дуат и извлек из него свой меч – египетский хопеш с безупречно-острым загнутым лезвием. Со стороны это всегда выглядит так, будто я достаю его прямо из воздуха.
Сейди так и стояла с поднятой пылающей рукой со свитком, как пародия на статую Свободы, но свободной рукой все-таки ухитрилась призвать свое любимое орудие нападения: пятифутовый посох с гравировкой в виде иероглифов.
– Как вообще полагается драться с грифонами? – негромко спросила меня сестра. – Идеи есть?
– М-м… постарайся избегать его острых частей, – разродился я советом.
– Гениально. Сама бы не догадалась.
– Уолт, – окликнул я ученика, – проверь окна. Может, сумеешь их открыть?
– Н-но они же з-зачарованы.
– Разумеется, – не стал спорить я. – Но если мы попытаемся