– Давай, твоя очередь.
– Называй страницу, – велела Настя.
– Семнадцать, – нехотя произнесла Женя.
– Ух ты! – Настя многозначительно улыбнулась и подняла указательный палец. – Это стоит послушать: «Вас ожидает в новом году очень страстная и такая же сложная любовь. Не бойтесь преград на своем пути, у вас есть силы, чтобы их преодолеть».
– Классно! – завистливо проговорила Маринка.
– Женька, это, безусловно, Санек, – хихикнула Ника.
– Точно, Санек, – подтвердила Оля Мищенко. – Он и так с тебя глаз не сводит.
Девчонки весело загалдели. Женя вдруг ощутила странное беспокойство и даже тревогу. Во рту пересохло, в висках гулко запульсировала кровь. Она резко поднялась.
– Уходишь? – пробормотала Люба, скосив глаза на вожделенную книгу. – Подожди меня. Я сейчас, только попробую еще разок.
Женя, ни слова не говоря, пошла к порогу, толкнула дверь и очутилась в темном коридоре. Сердце у нее в груди продолжало учащенно биться, словно после быстрого бега. Она сама не понимала, что ее так взволновало. Неужели глупое пророчество «Оракула»? Да ведь это просто чепуха – как у нее с Саньком может случиться любовь, если он ей до лампочки? Или… это не Санек?
Женя, затаив дыхание, сделала несколько шагов в темноту. Почему-то ей вспомнилось, как когда-то давно они с двоюродной сестрой Катькой гадали в деревне у бабки. Катьке было тринадцать, Жене девять. Сестра заставила ее распустить волосы, сама тоже расплела роскошную пепельную косу, налила в блюдце воды, кинула туда простенькое мельхиоровое колечко, рядом положила зеркальце. Потом обе, обмирая от ужаса и восторга, глядели в зеркальце и шепотом повторяли: «Мой ряженый, мой суженый, приди ко мне, поужинаем». В соседней комнате мирно похрапывала бабка.
Женя нащупала на пальце тонкое серебряное кольцо, подаренное отцом на пятнадцатилетие. Губы сами собой зашевелились, произнося заветные слова. «Мой суженый, мой ряженый…» – тихо приговаривала она и все шла, шла вперед, бесшумно ступая во тьме.
Коридор завернул направо. Черным блеском сверкнуло окно. Женя застыла на месте, напряженно глядя перед собой. Там, у окна, кто-то стоял. На фоне стекла отчетливо вырисовывался силуэт, точно созданный из острых углов. Профиль со слегка выступающим, упрямым подбородком, знакомо спадающая на лоб челка.
Это был Карцев! Точно он и никто иной!
Женя судорожно сглотнула вставший поперек горла ком. Она не знала, как быть. Карцев явно увидел ее. Улизнуть от него обратно за угол – глупо. Подойти и заговорить – еще глупей. Вдруг он подумает, что она нарочно разыскивала его?
Женя решила: будь что будет.
– Привет, – проговорила она негромко, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно.
– Привет, – ответил Карцев.
– Ты что тут делаешь?
– Стою. Башка гудит от этого грохота.
Она поняла, что он имеет в виду музыку, до сих пор доносящуюся