– А также спешил удалиться при моем появлении, – грустно закончил Лазорян. Он закрыл глаза. Голос его зазвучал глухо, но выразительно:
– Саша, до сегодняшнего дня я не подозревал, что во мне может быть столько ненависти. Как я их ненавидел в ту минуту! Это был океан ненависти. А ведь в прошлом году с тремя из тех офицеров я ходил в дальнее плавание. У нас сложились приятельские отношения. И потом, встречаясь не единожды, мы чувствовали друг к другу искреннюю симпатию, – голос его дрогнул. – Они знали, как я предан России. Почему же с такой легкостью отреклись от меня? – он открыл глаза, в упор посмотрел на Васильчикова. – Ты же этого не сделал.
– Ну, братец мой, у меня к тому были свои резоны.
– Опять шутишь?
– Отнюдь, – старясь сохранять серьезность, возразил Александр. – Жорж, подумай сам, где бы еще меня – закоренелого холостяка, кормили такими замечательными пирогами, какие печет ваша Глафира? Да, вдобавок, бесплатно поили этой восхитительной мадерой. Патриотизм патриотизмом, но иногда, знаешь ли, хочется, для разнообразия, и пирогов с мадерой.
Говоря так, Васильчиков напустил на себя настолько смущенный и виноватый вид, что Георгий, не выдержав, рассмеялся.
– Вот, выходит, какие тайные мысли посещают одного из лучших офицеров флота Его величества, – смеясь, проговорил он.
Их смех был прерван появлением Игната, сообщившего, как и просил Георгий, о возвращении Анастасии. Мужчины едва успели встать со своих мест, как она – раскрасневшаяся, необычайно взволнованная, буквально ворвалась в кабинет мужа.
– Сашенька, как я рада вас видеть! – с порога воскликнула Анастасия.
Она повернулась к слуге:
– Игнат, вели приготовить нам чай.
Когда тот удалился, обратилась уже к обоим мужчинам:
– Я слышала смех, когда направлялась сюда. Поэтому решила, что вы, верно, еще ничего не знаете.
Анастасия прошла к креслу, присела. После чего, собравшись с силами, проговорила:
– В Сараево убит наследник австрийского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд. Вместе с женой. Петербург гудит, как растревоженный улей.
Васильчиков и Лазорян обменялись быстрыми взглядами. Анастасия с тревогой смотрела на них, ожидая, что они скажут. Но оба молчали. Да и что они могли сказать?
– Неужели…война? – не в силах вынести их молчание, спросила Анастасия.
– Что ты, Настенька, милая, какая война? – стараясь выглядеть беспечным, откликнулся Георгий.
– Но если Австро-Венгрия предпримет агрессивные шаги в отношении