– А чем бы ты хотела заниматься?
– Вообще-то по специальности я археолог. Мне всегда нравилось изучать древности, докапываться до сути – в обоих значениях. Казалось, что если я буду принимать участие в раскопках, то в конце концов пойму, есть ли смысл… во всём этом мире. Но на настоящие древние захоронения меня так и не послали. Всё, что оставалось – сидеть и копаться в мусоре. А в нём смысл один: лучшее стремится умереть. Остальное – полиэтилен.
– Полиэтилен?
Дарья засмеялась.
– Ты как ребёнок! Знаешь, у тебя невероятно милое психическое заболевание.
– Я совершенно здоров. Как огурец.
– Как огурчик, – поправила Дарья, – Тогда понятно, почему тебе нож для сыра не понравился. Надо было брать фигурный, для нарезки овощей.
Макс улыбнулся. Слипающиеся веки напомнили девушке о том, что она всё ещё жива, и организм, слегка обезумевший от свежего воздуха, по праву требует отдыха.
– Кровать у нас одна. Приставать не будешь? – поинтересовалась Дарья у Макса.
– Что?
– Домик одиночества, забыл?
– А… Нет, мне не нужно спать, если ты об этом. Иди одна.
Дарья, как истинная женщина, до глубины души оскорбилась тем, что к ней даже не попытались приставать. Хотя, если бы попытались, обиделась бы не меньше. Но делать было нечего – она спустилась в комнату и улеглась на чистые простыни.
Глава 3. Стук в дверь
Кровать была повёрнута так, чтобы лежащий мог созерцать природные красоты через панорамное окно. Сейчас было видно только звёзды – в остальном же темень, хоть глаз выколи. Дарье стало как-то не по себе. Она заставила себя лежать в одном положении, игнорируя желание перевернуться на другой бок, но ничего не помогало. Заснуть она не могла.
Девушка достала из рюкзака маятник Ньютона, поставила его на матрас. Оттянула холодный металлический шарик, отпустила. Нехитрая система пришла в действие: крайние шарики затанцевали, по очереди взлетая вверх и возвращаясь обратно. Глядя на них, девушка уже начала погружаться в сон, как вдруг, после очередного металлического стука, маятник вдруг остановился. Не замедлился, постепенно сводя движение на нет – просто резко замер.
Дарья открыла глаза. Ей стало страшно настолько, что по всему телу выступил холодный и липкий пот. Деревья за окном показались ночными монстрами, звёзды – немыми спутниками страха, от которых не стоит ждать сострадания. Она вылезла из-под одеяла и прижалась к дубовому стволу – так ощущалось, что она в безопасности хотя бы со спины.
«Что это со мной? – подумала девушка, – Чего я боюсь? Мне же не было страшно в темноте лет с шести…». Дарья и правда уже давно ничего не боялась. Нет, она вовсе не была храброй – скорее, безразличной. Возвращаясь домой с ночных прогулок, она рассуждала так: «Преступники? Да разве я кому-то нужна? Но даже если и так – ничего. Всё лучше, чем эта бессмыслица изо дня в день». Пожалуй, тревожилась она только по одному поводу: а что, если она захочет всё это прекратить, а в самый ответственный