Все бросились обнимать и хлопать по плечу самоотверженного героя (который, кстати, ужасно испугался собственного неожиданного заявления).
Лиза Вторая поцеловала Пёсика в нос, а потом вдруг обняла за шею обомлевшего Семёна Семёновича и что-то зашептала ему на ухо.
– Прекрасно! – воскликнул Семён Семёнович. – Спешите на передачу, Лиза!
Лиза Вторая сделала книксен и выпорхнула из комнаты.
– О чём это она вам? Уж не о любви ли? – наперебой полюбопытствовали Пёсик Фафик и старичок Шляпкин.
– Прошу меня извинить, но пока это тайна следствия. Не обижайтесь, Фафик, вы меня знаете. Уж если такой болтун, как я, не разглашает, значит, действительно ещё не время разглашать.
Тут Семён Семёнович полез на шкаф, достал оттуда глиняную трубку – подарок приятеля-скульптора – и гитару «Олимпиада-80-Москва» с пятью струнами.
Трубку поэт взял в зубы, а гитару приладил к плечу, как скрипку, и забренчал нечто, напоминающее «Революцию № 9» знаменитых и неповторимых «Битлз».
– Фамилия фальшивой старушки – Белоконская, – сквозь зубы сообщил он. – Фальшивая старушка Белоконская – то есть вы, Пёсик Фафик – пойдёт сегодня в темноте по улице 9 Января в магазин «Риат-Маркет» за городской булкой к вечернему чаю… А теперь, герой невидимого фронта, он же Штирлиц наших кафе, ведите в свой собачий театр «Дер Хунд»!
Глава десятая,
в которой сыщики-любители отправляются в собачий театр «Дер Хунд», Поэт узнаёт о немце Георге, таксе Грете и пьесе «Собачий Вальс» и находит тысячу рублей, а Пёсик Фафик Превращается в фальшивую старушку Белоконскую
Кокоша Шляпкин пошёл домой, потому что устал.
Семён Семёнович и Пёсик Фафик отправились в собачий театр «Дер Хунд».
– Что это за название такое «Дер Хунд»? – спросил поэт.
– По-немецки значит «собака», – важно ответил Фафик. – Театр этот заезжий немец, художник Георг, организовал. Ещё при Петре I. Великий был немец! Очень собак любил, а особенно свою таксу Грету. Во всём старался способствовать собачьему прогрессу.
К примеру, однажды Грета гонялась по пляжу за бабочкой. Георг смотрит: на песке следы таксы сложились в узоры вроде букв. Он эти буквы-узоры перерисовал, придумал им звуки и названия – и создал собачий алфавит. Правда, ни одна собака до сих пор не научилась им пользоваться.
А потом Грету у Георга украли. Он так затосковал, что с тех пор на любой своей картине – хоть на портрете, хоть на натюрморте, хоть на батальной сцене – пририсовывал маленькую чёрную таксу.
– Действительно великий немец!.. – Семён Семёнович прикоснулся двумя пальцами к уголку правого глаза. – А вы видели спектакли этого «Дер Хунда»?
– Видел один. «Собачий вальс» называется, автор Б. Иоффе.
– Ну и как, понравилось?
– Да. Театр – это такая кафедра, с которой можно сказать миру много добра!
Семён Семёнович споткнулся на ровном