Седрик чуть сжал пальцами, на которых поблёскивали серебряные кольца с драгоценными камнями, руку Генриха, улыбнулся, не сводя с правителя внимательного взгляда.
– Мой господин, Вам следует поговорить с девочкой. Она ещё так юна, Вам следует наставлять её, а не укорять. Поверьте, она любит Вас всем сердцем, но не хочет показывать этого. Слишком велика её гордость. И обида, ведь Анна думает, что ей нет места в Вашем сердце.
Генрих тяжело поднялся, медленно и неохотно, выпрямился, расправляя могучие широкие плечи, и произнёс:
– Иногда мне не хватает твоей мудрости, мой друг. Благодарю тебя… Я хочу, чтобы она была счастлива, и постараюсь всё исправить. В конце концов, кроме неё у меня в целом мире никого не осталось.
– Вы пойдёте к ней, Ваше Величество? – Тихо уточнил маг, положив руку на подлокотник старого трона.
– Я понял, что мы оба ошибались. Она ребёнок, ей свойственно делать глупости, но я ведь старше и мудрее, я должен учить, а не наказывать. – Король подошёл к массивным дубовым дверям, толкнул створки, ступая в коридор. Повернувшись, посмотрел на мужчину у трона. – Я у тебя в долгу, Седрик.
– Мой король, Вы выплатите мне долг сейчас же, поговорив с дочерью, – чуть улыбнулся в ответ маг, едва заметно покачивая головой.
Генрих не ответил. Решительно захлопнув двери, он двинулся прочь по коридору. Седрик долго смотрел на место, где только что стоял король, глубоко задумавшись о чём-то, и только через несколько минут он, мягко и неслышно ступая по ковру, покинул комнату.
3
«Сбежать, пока никто не видит, сбежать!» – Думала Анна, торопливо шагая по коридору, топая обутыми в замшевые сапоги ногами. Она петляла из двери в дверь, проходя через комнаты, выбирая, в какой лучше затаиться на некоторое время. Разговор с отцом оскорбил её слишком сильно, она не смогла терпеть обиду и решила какое-то время не показываться никому на глаза.
Ей почудилось, что сегодня в замке слишком людно и слуг больше обычного, что не могло не раздражать её. Коридоры стали теснее, чем раньше, двери – уже, пролёты – изломаннее. Обида внутри бушевала, полыхала огнём, поэтому принцесса, сталкиваясь с очередными служанкой или лакеем, обязательно старалась уколоть их едкими замечаниями. Анна не была злым ребёнком. Анна была злопамятной.
Лабиринты замка извивались змеями, ведя девочку вглубь своих комнат, позволяя срываться на бег, когда слуги переставали возникать будто из-под земли, заставляя тратить на них драгоценное время. Анна чувствовала себя уязвлённой. Хуже того, она понимала, что отец сгоряча так обращался с ней, это вышло совершенно случайно, и не могла простить его за это.
В висках стучало. Девочка пробежала