Итак, я был у цели – линия фронта была передо мною. Но как перейти её, и при этом остаться в живых? Трудность заключалась в том, что с обеих сторон велась постоянная беспокоящая стрельба, с целью предупредить неожиданные вылазки противника. Кроме того, с обеих сторон были выставлены минные заграждения, так что даже через свои минные поля солдаты, в случае наступления, могли пройти только с помощью специальных знаков, которые оставляли минеры, занося план минирования в особые секретные карты. Шансов остаться в живых у меня практически не было: или меня сразит случайная пуля, или я подорвусь на мине. Но и здесь Господь уберёг меня!
Подобравшись с тыла вплотную к немецким позициям, я целый день просидел в кустах, ожидая наступления темноты. Наконец наступила ночь, темнота которой усугублялась холодным осенним туманом. Как можно осторожнее, я миновал немецкие позиции и пополз по холодной липкой грязи. Хотя так передвигаться было намного медленнее, но зато здесь не свистели пули, и было не так страшно. Вокруг было очень темно и тихо: за все время моего пластунского перехода через линию фронта, я слышал только резкий стук по какой-то жестянке и, совсем рядом, чей-то простуженный кашель.
Добрался до наших
Часа через три я добрался до какого-то поста. На расстоянии нескольких метров от моего укрытия ходили часовые. Скоро я услышал русскую речь, но обнаруживать себя я не торопился. Ведь на стороне немцев воевали и русские власовцы, и болгары, и украинцы. Скоро я услышал, как кто-то подошел к часовому и, обращаясь к нему, произнес слово «товарищ». Тогда только я понял, что это наши, и тут же встал и подошёл к постовым. Они, конечно, сильно удивились, увидев меня, вынырнувшего как из-под земли прямо у них под носом. В двух словах я объяснил им кто я и как здесь оказался. Меня сразу же отвели в землянку, где располагался штаб батальона. В ней находилось двое офицеров, капитаны по званию, которые устроили мне допрос. В первую очередь меня спросили, где я служил, и где моё оружие. Я сказал, что служил в лыжной бригаде, и что винтовку у меня забрали немцы в момент пленения. Надо сказать, что за потерю оружия предполагалось очень строгое наказание, вплоть до расстрела. После этого я подробно рассказал им историю своего плена, и как мне удалось бежать. Солдат, который привёл меня в землянку и находившийся здесь при моем допросе, зло смотрел на меня и даже предложил расстрелять. Но офицеры решили отвести меня к командиру полка.
Командир встретил меня очень тепло: несмотря на мой отказ сесть, так как я с ног до головы был покрыт грязью, полковник усадил меня и попросил ему ещё раз рассказать всё, что я говорил на первом допросе. После этого меня отвели уже к генералу, которому я повторил весь свой рассказ заново. Все, кто меня допрашивал,