– Зачем мне его убивать?
– Да почём я знаю. Вот обыщут вас в отделении, может, найдут всяко, золотишко, камушки. Дом-то богатый! Мало ли чего вам захотелось, чего у вас нет, а тут есть. Прихватили хозяина убили, чтоб шум не поднял, но тут нервы сдали вы и позвонили в полицию! Между прочим, звонок вам зачтётся. И добровольное признание тоже, вы головой-то подумайте, что вам выгодней!..
«…То берёза, то рябина, куст ракиты над рекой…»
Бедный Максим!.. Должно быть, утром, собираясь на работу, он и подумать не мог, что к вечеру его не будет в живых. Всё останется – и дом, и сад, и река, – а его не будет…
– А жена? – вдруг спросила Маня своего врага-оперативника. – Вы ей позвонили? Максим сказал, что она ещё не вернулась, и сам чай готовил.
– Мы без вас разберёмся, кому звонить, кому не звонить, вы не указывайте.
– Я не указываю, – пробормотала Маня и вдруг заплакала: так стало жалко Максима и его жену, незнакомую ей.
…Всё кончилось, всё потеряло смысл. Липы, цветы, картины. С этого прекрасного, солнечного, тёплого вечера вся жизнь семьи, дома, ближних и дальних пойдёт по-другому.
– Что же делать, – постояла Маня, раскачиваясь из стороны в сторону, – что делать…
– Признаваться, – сухо посоветовал оперативник, косясь на неё брезгливо. – Сейчас следователь приедет, а у нас уж всё готово. Труп есть, убийца по ходу есть, как в аптеке.
– Я никого не убивала.
– Снова здорово, – удивился оперативник, – вы ж почти признались! – И передразнил: – Что делать, что делать!..
Дверь распахнулась, в комнату хлынул свет, Маня зажмурилась.
– Ну, чего тут у вас?
– Всё тип-топ, – бодро и с облегчением сказал оперативник, – здравия желаю, товарищ майор. Труп видели? Огнестрел! А дамочка упирается, говорит, не убивала, хотя по ходу она и убила.
Маня вытерла слезящиеся глаза и посмотрела. Напротив неё на стул основательно усаживался человек, совсем молодой и очень лохматый. Он был в джинсах, мятой футболке и никчёмушной куртёшке.
…Следователь? Товарищ майор?
– Раневский, – представился лохматый, – Дмитрий Львович. Следователь из следственного комитета. А вы?
– Там всё написано, – сунулся оперативник.
– Мария Поливанова, – выговорила Маня, – писательница из Москвы.
– Как – писательница? – удивился следователь.
– Да враньё сплошное, товарищ майор, – опять сунулся оперативник. – Хотя паспортные данные…
– Для себя пишете? – перебил Раневский. – В стол?
– Да не в стол, – Маня шумно выдохнула, – а в издательство! Ну вот же!..
В высоком и узком книжном шкафу плотно стояли книги – насколько Маня успела заметить, книги в этом доме были в каждой комнате, – и свои они отличала моментально, несмотря на плохое зрение.
Она поднялась, подошла к шкафу – оперативник и следователь