– Но вы хотели правду. Это правда.
Перед капитаном Осиповым лежал чистый бланк протокола допроса. Осипов успел заполнить шапку и дошел до фразы «По сути заданных мне вопросов могу показать следующее…». Теперь он ждал, когда же можно будет записывать дальше. Иногда вынимая из кармана телефон, он нажимал кнопку вызова. Стогов, как обычно, опаздывал на службу, но Осипов не терял надежды хотя бы дозвониться до него.
Он нажимал кнопку, и сигнал послушно шел через соты сотовой связи, отыскивая в пятимиллионном Петербурге нужного абонента. У Осипова был довольно дорогой телефон, а аппарат, на который поступал его вызов, был старым, царапаным, потрепанным немилосердной судьбой. Джинсы Стогова валялись в ванной, а телефон лежал в переднем левом кармане этих джинсов. На мониторчике высвечивалась надпись «О»: записывать фамилию абонента дальше Стогову было лень. Хозяин аппарата лежал в комнате на диване и не слышал звонка.
Осипов нажал кнопочку «Завершение вызова» и положил телефон на стол перед собой. Несколько раз переложил с места на место дешевые шариковые ручки, поднял глаза на майора. Рукава на рубашке майор закатал и всем телом теперь нависал над особенно маленьким в этой ситуации режиссером.
Насчет того, что режиссер не расколется, Осипов не переживал. Технологию допроса его шеф освоил блестяще. Знал, как именно себя вести, чтобы добиться результатов. Где нужно, майор повышал голос, где нужно, свирепо бил кулаком в стену, сыпал смутными угрозами и усмехался так, чтобы у допрашиваемого кровь стыла в жилах. Все это выходило у него просто отлично. Единственной проблемой было то, что сегодня с утра допрашивать ему выпало карлика, и от этого безотказные приемы выходили какими-то вымученными. Даже самому себе майор казался актером дурацкого шоу.
– Я последний раз предлагаю тебе оформить явку с повинной. Это облегчит жизнь нам и на суде послужит обстоятельством, смягчающим твою вину. Ты же хочешь, чтобы суд принял во внимание твое искреннее раскаяние, правда?
Обеими ладонями режиссер потер опухшие веки. Первая ночь в камере явно далась ему тяжко.
– Бред какой-то. Все, что вы делаете, очень нехорошо.
Майор наклонялся к нему поближе и почти шептал:
– А кто тебе сказал, что я собирался быть хорошим?
Капитан вздохнул и еще раз попробовал дозвониться до Стогова. Гудки выходили долгими и невеселыми. Осипов насчитал их приблизительно восемь, а потом на том конце все же послышалось хриплое «Але?». Капитан встал, вышел из кабинета, плотно закрыл за собой дверь и только после этого спросил:
– Ты где?
– Не знаю. Не исключено, что в аду.
– Бегом на службу. Майор тебя убьет.
– Передай, что он может не беспокоиться. Скорее всего, в ближайшие две минуты я сдохну и сам.
– Вчерашний режиссер вроде как решил дать признательные показания.
– Ладно. Скоро буду. Вернее, не очень скоро.
– Давай бегом!
Одежда лежала на полу ванной, будто истерзанный труп врага. Почему