– Так Венельд же, – проскулила Пенни.
– Заладила – Венельд, Венельд, – тут же вспылил отец. – Тоже мне, образец добродетели… А ну-ка, пшла отсюда! Брысь! У тебя дел невпроворот, а ты тут ошиваешься.
Девчонка хмуро выбралась из-за спины отцовского гостя, отряхнула прилипшие к чулкам соломинки и неохотно, нога за ногу, двинула к выходу. Гурт беззлобно замахнулся, когда она с ним поравнялась:
– У, бестолочь!
Дочь порскнула за дверь, и отец невесело усмехнулся. Венельд отпил из кувшина:
– Прежде ты так не осторожничал…
Хозяин таверны махнул рукой, заставив Дарвела тревожно распахнуть крылья, вытянуть шею и переступить лапами.
– Что?
– Озоруют тут одни. То ли разбойники, то ли наёмный отряд… Приезжают вроде честь честью, слишком не безобразничают, за постой и выпивку платят. Да только люди после их отъезда, говорят, пропадают – молодые девчонки в основном. Хватишься, а и нет уже – умыкнули, и концов не сыщешь.
– Так…
– Да чего «так»-то, чего «так»?! – взвился Гурт. – Ты, парень, в это дело не лезь! Ты человек прохожий, сегодня здесь, завтра там. Наша сторона тебе незнакомая, люди чужие. Передохнешь – да и ступай себе восвояси.
Венельд хмыкнул, отставил в сторону изрядно опустевший кувшин, выбрался из сена и принялся отряхиваться. Дарвел следил за хозяином, не отводя круглых немигающих жёлтых глаз.
– Вельду-то тоже они, небось?..
– Замуж она вышла, – хмуро ответил Гурт, глядя в сторону, и провёл широченной ладонью по окладистой бороде. – Вышла и с мужем уехала, а куда, не знаю – неместный он был.
Охотник нарочито небрежно потянулся, хрустнул шеей:
– И много девок у вас тут вот так замуж повыскакивало?
Гурт воинственно задрал бороду, и Венельд понял, что больше ничего из него не вытянет – напрямую, по крайней мере. Он пожал плечами:
– Не хочешь, так не рассказывай. И без тебя есть кого расспросить.
– Спрашивай, коли ума нет. Попадешь в передрягу, попомнишь мои слова! Рожа-то твоя на каждом столбе, или не видал?
Венельд недоуменно вскинул брови:
– Да ну? И кому я понадобился?
– А это тебе лучше знать, парень, – да только награду золотом обещали. Местные если чего пронюхают – мигом тебя сдадут.
– Я в ваших краях несколько лет не был, Гурт.
Хозяин таверны поднял вверх палец:
– Вот то-то и оно. Я на твоем месте сидел бы да не высовывался. А уходить станешь – ночью иди, да чащей, людных мест избегай, ни в какие дела не ввязывайся. Понял, что ли?
Венельд прищурил зелёные глаза, будто кот, жмурящийся на свет, и усмехнулся:
– За совет спасибо, только когда я к советам прислушивался?
– Ну и дурак! – в сердцах бросил Гурт. – Шрамов-то вон, я смотрю, поприбавилось, а ума не нажил.
Венельд привычным жестом потёр три безобразных рубца на шее – те заживали плохо и нередко напоминали о себе ноющей болью, особенно в плохую погоду. Вот тут Гурт прав, не поспоришь. Эту рану Венельд