Кассирша и рука дающая. Алла Краснова

и, то это ещё полбеды, потому что основная беда заключалась в том, что деньги – вот они, в кассе, их можно потрогать, пощупать, а взять нельзя. Руки у нее никогда не чесались, хотя некоторые у них промышляли, и Мона об этом знала.

      Тоскующим взглядом она провожала покупателей, которые брали много. "А вот я, – говорила она им мысленно, – не могу себе этого позволить". Или: "Ну куда ты, куда набрал целую тележку, даже ещё с деликатесами, это ж вся моя зарплата за месяц здесь, в одной твоей тележке".

      "Какая несправедливость, – этот вывод о своей жизнедеятельности преследовал Мону, и ничего она с этим не могла поделать".  Несправедливым было всё: и то, что она работает здесь, и то, что у других деньги есть, а у нее нет. Более несправедливой, чем эта работа, могла быть только работа в банке, потому что там денег больше, а взять из нельзя.

      Когда покупатели расплачивались карточками, и деньги утекали, минуя ее его прохладные руки,  она стоически, но голосом, пропитанным болью, как бы говорила им след: "Так куда ж вы утекаете от меня, куда…". Провожала она их взглядом, как улетающих в небо журавлей.

      Так бы она и тосковала от зарплаты до зарплаты, если в один пятничный, невыносимый вечер не случилось почти что чудо. Мона как раз собиралась уходить и сдавать кассу, как вдруг из-под кассы высунулась черная рука, да так, что Мона едва не вскрикнула от испуга. Но потом внутренний голос  сказал ей: " Тихо, тсс! Бери баблишко и дуй отсюда".

      Мона огляделась по сторонам, ей было немного стрёмно брать деньги, как-то это было странненько, нелогичненько. Но деньги, достающиеся даром, затуманивают рассудок. Поэтому с мыслью: "А что я теряю?",  Мона протянула свою милую ручку к черной руке, которая торчала из-под кассы, рука разжалась и выпустила, как банкомат, в ее руку банкноты.

      Даже не пересчитав полученные денежные средства, Мона сунула их в сумку, а потом всю дорогу держала эту сумку едва ли не в зубах, опасаясь, что кто-то пронюхает деньги и выхватит сумку из рук. Только дома она смогла открыть ее и посмотреть сколько там купюр.

      Моне казалось, что бог благополучия наконец заметил ее страданья,  поэтому мистика и случилась. Она была абсолютно уверенна, что это ею заслужено. А ты попробуй ещё заслужи, чтобы тебе дали просто так, а если не заслужил, то и молчи в тряпочку.

       2.

      Теперь, когда деньги сыпались на нее, как из рога изобилия, Мона была абсолютно счастлива. Она могла позволить себе купить дорогую еду, одежду. Не об этом ли она мечтала так долго? Да, да, именно об этом!