Ничто не меняется.
4. – Девушка, вам муж пьяница не нужен? – донеслось из окна второго этажа, дома номер двадцать шесть, по улице Ленинградской. Это Константин Шужуркин, тридцати пяти лет, поэт песенник, высунулся покурить.
– Нужен! – звонко откликнулась Катерина.
– О! Так поднимайтесь ко мне… или, лучше, я сам спущусь!
– А как же Настя?
– Какая Настя?..
– Которая несёт вам пиво!
– Какое пиво, какое пиво? Кто ты такая… (далее следует ненормативная лексика поэта песенника)… – девки совсем оборзели. – он зло, с чувством, бросил вниз окурок, который уже через полметра отрикошетил, будто от невидимой поверхности, залетел обратно в окно и шлёпнулся прямо в стакан с недопитым чаем, к удовольствию трёхлетнего Антохи. Вот такие порывы ветра сегодня.
5. Тем временем, Виктор Ченобата уже пришёл в себя, чему поспособствовало полстакана чистейшего ирландского виски. Он сидел в носках, под ступнями газетка, Карагорский Рабочий, в руках последний айфон, на том конце провода – расстроенная супруга.
– Витя, ну какие туфли, что случилось, ты где, что ты врёшь!
– Валя, сейчас заедет мой водитель, передайте ему коричневые ботинки, те, которые из Таиланда, я скоро буду.
Он посмотрел на свои ноги. Цвет носков неуместно гармонировал с тёмно-синими костюмчиками административных работников алюминиевого комбината, что красовались на передовице.
– Витя, зачем тебе ботинки, ты опять напился?.. Ты же обещал! С тобой женщина?..
– Валя, просто сделайте, как я говорю. Всё.
– Витя, что, опять с тобой этот алкоголик Рома со своими девицами? Я так и знала! Не бросай трубку!
– Валя, всё!
– Нет, Витя, поклянись мне! Положи руку на нашего мягкого котика и поклянись!
– Валя, котика забрали…
На том конце наступило молчание, затем небеса разверзлись.
– Ну ты и ублюдок, Ченобата, – прорычала Валя, изменённым реверберирующим голосом.
Ченобата дёрнулся, как от удара электрическим током, посмотрел на айфон и бросил его на стол. Что за наваждение.
– Виктор Борисович, у вас глава на первой линии, – раздался голос Верочки по селектору.
– Вот ещё не хватало, – начальник потянулся к трубке.
Тут же, в дверях выросла дивная женская особь. Ченобата так и застыл, с зажатой в руке селекторной трубкой. Таких он не видел, даже в кино. Блондинка. Красоты неописуемой. Тёмная космическая материя вечернего платья струилась до самого пола, оставляя открытыми