III
Светло, можно даже сказать – ослепительно бело. Я осторожно приоткрываю глаза. Комната, залитая ареллским светом, склонившийся надо мной силуэт врача, весь белый с белой повязкой на лице. Совсем рядом со мной произнесённые кем-то непонятные, расплывающиеся в сознании, словно краска в воде, слова.
Чёрные мошки в глазах. Очень много чёрных мошек. Темнеет, и в глазах, и в рассудке. Пустота…
IV
Тупая боль в голове. Головокружение, боль в суставах, дикая тряска.
Я испуганно открываю глаза и ничего не понимаю. Мысленно начинаю прокручивать всё происшедшее до этого со мной. Почти всё помню. Помню, как лежала в больнице, но почему же я здесь, в кузове машины, которая сильно трясётся, видимо едет по неровной дороге?!
Сознание полностью возвращается ко мне. Я начинаю осматриваться и обнаруживаю рядом с собой таких же, как я, пришедших только что в сознание венорцев. В основном это мои одногодки, но есть чуть постарше, и даже несколько совсем взрослых живумцев. Все они также прибывают в полной растерянности.
Вдруг кто-то тихо называет моё имя. Я поворачиваю голову в ту сторону, откуда доносится слабый зовущий меня голос. Глаза находят того венорца, который, как я уже поняла это, знает меня. Это оказалась моя институтская приятельница из параллельной группы.
Слабость, но сознание всего того, что происходило и происходит. Очень хочется спать, от этого закрываются глаза. Полудрёма…
И так было на протяжении всей тряски и, причём продолжительной тряски, видимо нас очень далеко везли, но вот только куда и зачем?!
V
То я просыпалась, бодрствовала не более часа, то опять засыпала, не знаю, на долго или нет!
Но один раз проснулась я с каким-то необъяснимом чувством тревоги. Чувствую – больше не трясёт, значит, мы остановились.
Послышался грохот хлопающихся дверей нашего грузовика. Затем свет, проникающий из улицы, ослепляет наши глаза. Я невольно жмурюсь. С трудом повернув голову в сторону звучащих мужских голосов, вижу, как больных, лежащих ближе к дверце машины, начинают опускать на пески, при этом, пытаясь сделать как меньше шума, который мог возникнуть от соприкосновения коек с песками. Доходит очередь и до меня. Когда оказываюсь на улице, меня «бьёт в лицо» горячий поток воздух, жаркая ослепляющая арелла и пьянящие дурманящие запахи. Это в какой-то степени успокаивает и расслабляет.
Нас всех куда-то увозят. И вот уже стенки и потолок какого-то незнакомого мне здания. Слышу свой родной язык отовсюду: из уст медсестёр, врачей и других, находящихся