– Я.
– Да уж… Но молодец, спасибо, выручил здорово. – Он жестом остановил меня, готового сказать, что на моем месте мог оказаться любой. – Как представлю, что Хайнц Виильгельм фланги нам режет… В Ставке, конечно, беготня теперь. Но зато нам дают новые штурмовики Ил-2. Штурмовать колонны Гудериана. Слышал про такие?
– Нет, откуда, – мотнул я головой. Не хватало еще проколоться на том, чего сейчас почти никто не знает. Иначе я на такое подозрение попаду… Конечно, про то, что Илы поначалу не очень прижились на фронте, я знал. Рассказывали знакомые пилоты. И технических наставлений не было, и сами самолеты с дефектами. Сам факт того, что за тридцать вылетов давали Героя, уже говорит о многом. Мало кто из летчиков дотягивал до тридцатого, юбилейного. На фронте слухи ходили, что один из полков за один день сразу одиннадцать Илов потерял. Почти все, что перегнали из тыла. Так сказать, поставил рекорд. Потом-то, уже в 1942 году работу штурмовой авиации наладят. Дефекты поправят, пилотов выучат. Но сейчас…
Масюк принес чай, баранки. Буденный, громко отдуваясь, начал пить, взял кусковой сахар, засунул за щеку.
– Что, Хрущ пьет вам кровь-то тут? – Маршал отставил стакан, пригладил волосы.
Мы деликатно промолчали.
– Пьет, пьет, – покивал сам себе Буденный. – Он такой, строит из себя недалекого крикуна да скандалиста, а человек хитрый, скрытный. Вот у Хозяина во время застолий изображает клоуна, гопака танцует, народ веселит, но вот попомните меня…
Что попомнить, мы так и не узнали: в приемную быстрым шагом зашел Кирпонос.
– Семен Михайлович? А я тебя еще вчера ждал.
– Не вышло вчера. Как прилетел из Москвы, сразу к тебе.
– Ну пойдем, есть что обсудить.
Я успел и побриться, и переодеться, а Кирпонос с Буденным продолжали обсуждать новости. Ненадолго к ним присоединился Тупиков, но, наверное, совещание с его участием было запланировано на потом, когда штабные оценят новые данные. Выйдя из кабинета, он не ушел, а остановился около меня. Я прекратил мучить пишущую машинку, встал:
– Товарищ генерал-майор?
– Ты, Соловьев, зла на меня не держи. Сам понимаешь, сведения твои… как снег на голову. Короче, не серчай. – Он развернулся и вышел из приемной. Чудны дела твои, господи: это с каких таких пор генерал у старлея прощения просит? Видать, проняло и Тупикова.
Может, теперь начштаба и поживет подольше, а не ляжет рядом со своим комфронта в сентябре. Мужик он грамотный, отзываются о нем штабные очень хорошо. Я зла на него и не держал. Действительно, мало ли чего в горячке не наговоришь. А ответственность на них висит не в пример нашей.
Наконец, вышел и Буденный. Махнул нам рукой, чтобы не вставали, и ушел. Обычно мы и не вскакивали, если кто заходил или выходил (когда работать, если каждую секунду вскакивать будешь), но все же маршал Советского Союза не каждый день заглядывает.
– Соловьев! Петр! – позвал Кирпонос. –