– Не думала, что ты ее боишься, – хихикнула, прижигая жезлом порез на скуле.
– Вот еще! Просто очень рассчитывал застать тебя.
– Арт, я не человеческий врач, – напомнила по привычке. Шансы, что кто-то из моей семьи это уяснит, нулевые. – А на саблехвоста ты при всем желании никак не походишь. Даже на тролля – с натяжкой.
– Зато ты человечный не-человеческий-врач, а Пиркинс – бесчеловечная, – хмуро объяснил брат. – Она меня заживо погребет под градом своих нотаций.
– А я – нет?
– А ты, как никто другой, понимаешь, что неприятности случаются.
И вот на что он так красноречиво намекает, поигрывая смоляной бровью? Тролль разберет.
– Ты моя главная неприятность. Случаешься по пять раз за день. И вечно кем-то подранный. Еще не устал всем вокруг доказывать, что самый сильный? – я привалилась поясницей к подоконнику и придирчиво осмотрела результат своей работы.
Ну… не идеально, да. Со шмырлом я бы, конечно, была аккуратнее: он существо нежное, крошечное и беззащитное. А брату и так пойдет. Все равно завтра придется накладывать швы по новой.
– Должен же кто-то поддерживать мрачную репутацию семьи, пока твой дар спит, обезьянка? – беззлобно фыркнул Арт и щелкнул меня по носу. – Вот, работаю за двоих. Не покладая рук и именного жезла.
Я вяло улыбнулась: день выдался насыщенным, и накопленная позитивная энергия успела рассосаться.
На людях надменный, немногословный, хмурый, загадочный, временами грубоватый и жесткий, вечно со своей кривой ухмылкой… Арти очень походил на нашего отца. Девицы были без ума от брата, но тому было не до амурных приключений. Его больше интересовали битвы. Со мной брат был более открытым и простым, но мало кому удавалось узнать его с этой стороны.
Пари, тайные поединки, постоянные ранения… Словом, Арт был ходячей маминой головной болью. Как любой мальчик, он пытался всем доказать, что лучше всех владеет своим именным жезлом. И пока, к сожалению, не нашлось равного по мастерству ровесника, способного поставить эту нахальную задн… физиономию на место.
Близнец, совершенно на меня не похожий. Мой самый частый пациент. Мой доблестный брат.
Ему досталась лучшая половина родительских генов. Темная челка, которую так и хотелось подстричь, падала на лоб, закрывая насыщенно-карие, почти черные глаза. Его жесткие волосы лежали волосок к волоску и почти не путались (если расчесывать хоть изредка, конечно), что вызывало отчаянную зависть. Ведь мои лохматились намертво от любого дуновения ветра! В детстве мама, орудуя в моей гриве щеткой, натурально рыдала. Ну и где справедливость?
Мне же от папы достались лишь острые скулы, вздернутый нос и упрямый подбородок. Ну ладно, ладно! Нос и подбородок у меня в саму себя. Но скулы – точно отцовские.
Меня считали легкомысленной, слишком живой, без меры упрямой, много болтающей и суетливой… Возможно, такой я и была – ровно до тех пор, пока дело не доходило до угрозы жизни какому-нибудь существу. Арт же выглядел сдержанным,