Брат Федя, окончивший училище связи в мае сорок четвертого года, писал из госпиталя, куда попадал уже второй раз.
Письмо было как всегда бодрым. Федя сообщил, что недавно получил вторую звездочку на погоны, а в госпитале познакомился с хорошей девушкой. Отношения у них завязываются серьезные, подумывают о том, чтобы пожениться.
Саня только вздохнул. Девятнадцатилетний Федя влюблялся во всех девушек, с кем сводила его судьба. Описывал на целой странице, какая хорошая и душевная подруга появилась у него. Но не догадался сказать хотя бы в двух словах, что за ранение получил и долго ли пробудет в госпитале.
Зато приписал в конце письма, что его представили к ордену Красной Звезды. Было бы очень неплохо его получить, воюет больше чем полгода, а ни одной награды. Неудобно перед родней.
Чистяков глянул на штемпель, письмо шло полтора месяца, пока догнало адресат у города Кюстрин. Эх, Федька, бог с ними с орденами-медалями! Главное, вернись живым. За полгода второе ранение, а война не сбавляет обороты, забирает все больше жизней.
Третье письмо читал не спеша. Пришло оно от Кати Макеевой, дочери погибшего директора МТС, где работал до войны мастером Саня Чистяков. Подругой ее вроде не назовешь, почти не встречались. Хотя Саня ей нравился, а покойный ее отец не против был выдать за него свою дочь.
Не сложилось. И писать ему Катя на фронт стала лишь после гибели своего отца. Сначала новости о друзьях сообщала и ни слова о каких-то чувствах. Постепенно характер писем изменился, а Саня вдруг сам заговорил о том, что она ему нравится и он по Кате скучает.
В этом письме Катя прислала по его просьбе свою фотокарточку. За три года, что не виделись (Саню призвали в феврале сорок второго), девушка еще больше похорошела. Сколько же ей исполнилось? В мае, кажется, будет двадцать.
Перечитав еще раз письмо, не выдержав, показал фотографию Васе Манихину. Тот был в курсе его истории.
– Красивая деваха. Вернешься домой, женись.
– Подумаю… может, и женюсь.
Сержант Манихин был парень простой. Однако старше своего командира на шесть лет, а потому на правах старого друга иногда поучал его жизни.
– Катька тебе постоянно пишет, значит, неравнодушна. Любовь не любовь, но тянется к тебе. Смотри, не прозевай.
Капитан глянул еще раз на фотографию и аккуратно вложил ее в документы.
Вечером обмывали назначение Петра Тырсина на должность командира батареи. Пили разбавленный спирт, закусывали консервами, которые добыли на немецком аэродроме. Кроме всех четверых комбатов, присутствовал лейтенант Павел Рогожкин, давний товарищ Чистякова, с кем вместе учились и воевали с сорок третьего года.
Приглашали и Николая Серова, но тот будто специально напросился дежурить. Чистяков зашел за ним. Лейтенант отмахнулся:
– Гуляйте без меня. Я подежурю, чтобы