Девушка сына. Я одержим ею. Виктория Вишневская

мотор и аккуратно еду за ней.

      Останавливаюсь в пятидесяти метрах от нее и прожигаю взглядом каждое движение.

      Как руки в воздух поднимает. Коробку в мусорный бак отправляет.

      Зубы с силой сжимаю от невиданной злости.

      Не приняла.

      Понимаю. Пытаюсь смириться и не наседать на нее.

      Ева меня ненавидит. Пусть. Она будет ненавидеть меня ещё больше. Но я собираюсь все исправить. Даже если придется играть грязно.

      Внезапно к ней подходят два пацана. Явно обкуренные или обдолбанные. Один из них шатается и едва стоит на ногах.

      К Еве подходят.

      И один мудак ей руку на плечо опускает. Вижу, как кривится белоснежное лицо. Маленький носик подрагивает, и я без раздумий, на какой-то тяге вылетаю из салона.

      В солнечном сплетении что-то вспыхивает. Яркое, огненное, разрастающееся по всей груди.

      И направляющееся в кулаки, которые чешутся, стоит увидеть двух малолеток, что сейчас лезут к МОЕЙ Еве.

      Ей никто не смеет делать больно. Только я.

      Подхожу к дохлику, хватаю его за плечо, вцепившись пальцами. И рывком дёргаю от Евы. Нельзя. Никому нельзя к ней прикасаться.

      – Эй, мужик, мы же беседуем, ты чё?

      Я пропускаю эту фразу мимо ушей. Замахиваюсь кулаком и одним резким движением ударяю ему по челюсти. Пацан скулит, хватается за щеку. Ещё один удар делаю. Но уже с другой стороны.

      Другой пацан пытается схватить меня, но я отталкиваю его как пушинку. Рядом падает и костьми гремит.

      Хочу рожу, что Еву тронула, в месиво превратить. Но сдерживаюсь. Не для её впечатлительных глазок это представление.